Горничная появляется без звука, как будто ждала за дверью всю ночь. Она не задаёт лишних вопросов, просто помогает одеться — ловко застёгивает крючки на платье, расправляет складки, подаёт пояс, влажной тряпочкой убирает пыль с подола.
Прошу горничную распахнуть окна. Пусть в комнате станет чуть легче дышать, и отправляюсь на завтрак. Он подаётся в малой столовой.
Стол накрыт просто: каша, немного хлеба, травяной настой в стеклянном пузатом чайнике — трава внутри аккуратно расходится ровными лучами.
Я медленно ем.
Рика пока не видно, но это и хорошо. Сейчас я не готова вступать в словесную дуэль.
Экономка приходит, когда чай почти остыл. Она не хлопает дверью, не стучит каблуками, не склоняется в реверансе. Лишь короткий кивок — и она уже рядом, с толстой тетрадью в руках, в которую вложены аккуратно подписанные листы.
— Лиора Аэлина, — говорит она сдержанно, — меню на ближайшую неделю. Утверждено по старому образцу, с учётом запасов и условий хранения.
Она открывает тетрадь.
— Вот меню для крепости, — говорит она, протягивая записи. — Без изысков. Стол скудный, но нам хватает.
Я провожу взглядом по строчкам. Каша, суп из кореньев, подливка, хлеб. Иногда мясо — если повезёт с охотой или поставкой. Никаких сыров. Ни фруктов. И уж точно ничего, что могло бы напомнить о Цитадели, о приёмах, о статусе.
— Это и для меня?
— Пока да, лиора. Ваше прибытие не было запланировано. Соблюдаем общий режим.
— Хорошо, но важно чтобы вы поняли, — спокойно говорю. — Я здесь не гость. Завтрак — овсяная каша, немного мёда. Сухие ягоды, если есть. Чай… не только крапива. Добавьте мяту, чабрец. Может, лепестки арэны. Я хочу просыпаться с ощущением вкуса, а не будто пью отвар от головной боли.
Она делает пометки в тетради. Её рука дрожит едва заметно.
— Ужин должен быть лёгким: отвар, немного хлеба, что-то простое, но сытное. Изысков не нужно, но подавайте отдельно, не вместе с общей раздачей. Я прошу не роскоши, а порядка.
Теперь экономка смотрит на меня прямо. Осторожность исчезла — в её взгляде читается внимание и сдержанное уважение Я провожу взглядом по строчкам. Каша, суп из кореньев, подливка, хлеб.
— На обед суп, — продолжаю я, — но не один и тот же. Варите с разными кореньями, добавляйте специи. Подавайте нормальный хлеб. И пусть раз в несколько дней будет что-то запечённое — тыква, репа. Пусть в меню будет виноград. Хотя бы сушёный.
Экономка едва заметно поднимает брови. Наверное, ожидала, что я затребую паровую рыбу в мёде или жемчужный бульон с водорослями.
— Думаю, это возможно, — говорит.
— Вы действительно намерены взять всё в свои руки, — говорит она медленно, будто не уверена, нужно ли произносить это вслух.
— Я уже начала, — отвечаю. — С кухни.
Ставлю подпись под изменённым списком. Власть начинается не с приказов, а с утреннего чая и соли в супе.
Экономка собирает бумаги, но не уходит.
Мы бегло обсуждаем поставки: что придётся заказывать отдельно и сколько это будет стоить.
— И ещё одно. Как ест хранитель Рик? — уточняю я.
— Хранителю подаётся отдельно. По его распоряжению.
— Отныне он ест вместе со всеми, — говорю, поднимаясь из-за стола. — В столовой. Без особых подач и без личных блюд.
О да, хранитель будет в бешенстве. Представляю его выражение, когда он поймёт, что придётся есть кашу с остальными. Но пусть злится — играть свою роль ему всё равно придётся.А я тем временем съезжу в банк, узнать сколько на каплекарте, выданной матушкой. Правда, ехать придётся в Вольный город.
***
Прошу экономку распорядиться: запрячь элементальную лошадь и выделить дозорного для охраны. Окрестности я немного помню — с того раза, когда была здесь с отцом.
Экономка Лавейл кивает. Я же сжимаю руку в кулак: пусть лучше подумают, что я дерзкая, чем заметят, как мои пальцы дрожат.
Возвращаюсь в свою временную комнату, забираю папку с документами. Каплекарту надеваю на шею — у пластины сбоку прикреплена цепочка, так её удобнее держать при себе.
Когда спускаюсь и выхожу из замка, элементальная лошадь уже стоит посреди двора. Земляная. Её копыта блестят, словно отполированный камень. Грива спутана пыльными завитками. Лошадь фыркает и нетерпеливо стучит ногой.
Но взгляд тут же останавливается на седле. Узкое, вычурное, с боковой лукой. И откуда оно взялось в этом забытом месте? Красивое, конечно, только далеко на таком не уедешь.
— Это кто поставил? — тихо спрашиваю.
Конюший, подняв глаза, мнётся:
— Так… полагается, лиора. Нашёл для вас лучшее.
Я качаю головой:
— Спасибо. Но, пожалуйста, замените его на обычное.
Он кивает и тут же уходит. Я снова сжимаю пальцы. Пусть дрожат. Главное — не голос.
Ехать по пустоши боком неудобно и глупо. Приличия тут никому не нужны. Здесь важно не упасть, а если нападут — найти способ выжить.
Пока вышла заминка, я помещаю документы в седельную сумку. Краем глаза замечаю, как конюший вместе с помощником подносят обычное седло.
Отвлекаюсь всего на мгновение — и не замечаю, откуда взялся лакей Вин. Но он уже рядом, желает доброго утра и улыбается.
— Готово, — говорит конюший, и я благодарно киваю.
Пока я взбираюсь на лошадь, в одном из верхних окон едва заметно колышутся занавески. Словно кто-то следит. Почему-то сразу думаю о Рике. Я отвожу взгляд и обращаюсь к Вину — тот улыбается ещё шире, будто ждал, когда я заговорю.
— А разве у тебя нет дел в крепости?
— Так хранитель приказал вас сопровождать, — отвечает он. — Если понадобится что-то донести или… ну, всё такое.
Рядом с нами маячит мрачный дозорный.
Вздыхаю, но спорить не стану. По дороге постараюсь выспросить у парня побольше о Рике.
Трогаемся нашим маленьким караваном. Выезжаем через главные ворота, дорога огибает часть замка и спускается между двумя горными склонами. Впереди лежит небольшой городок — приграничная земля крепости, а за ним, на пустыре, начинается Вольный город.
Я бывала там всего один раз, тогда с отцом. Он заезжал в банк, а я просто молча следовала за ним, стараясь запомнить дорогу.
Немного замедляю шаг лошади, чтобы поравняться с Вином.
— Ты ведь был в Вольном городе? — спрашиваю.
— Конечно, лиора, — с готовностью отвечает он. — Не раз. Правда, я