— У неё красивый голос, — говорит он. — Я почти поддался искушению сделать из него артефакт. Представь: голос, звучащий только для тебя. Как музыкальная шкатулка.
Он выпрямляется и смотрит на меня с интересом.
В груди всё сжимается. Лёгкость, с которой дракон говорит о живых людях, вызывает отвращение. Но Саар не отворачивается. Он как будто смакует мою реакцию, дожидается, впитывает её.
— Вы не можете так поступать с живыми людьми, — произношу я, не отводя взгляда от эшафота. — Это чудовищно. Разве вы сами этого не видите?
— А если они воры? — он указывает на девушку, потом на старика. — Или дезертиры? Помощники чужаков?
— Тем более, — отвечаю. — Отправьте их на работу. Пусть трудятся на благо города. Вы ведь достаточно умны, чтобы это понимать, шайр. Эти пленники могут пригодиться.
— Их слишком много, милая. Каждую неделю новые лица. — Он прищуривается. — Они лишние. На них не рассчитаны наши запасы. А мое терпение не вечно.
— Вы называете их преступниками только потому, что на них не хватает воды. Но жажда не делает человека врагом. Они тоже хотят жить.
Дракон усмехается и, не глядя, кладёт ладонь на голову девушки. Та едва заметно вздрагивает. Не от страха, а из-за унижения.
— Значит, добрая? — спрашивает он.
— Нет. Справедливая.
— Ты хотела бы их спасти? Всех?
— Да.
— Тогда попроси, — в его голосе проступает бархатистая вкрадчивость, словно он ласкает словами, но от этого только холоднее.— Попроси и я отпущу их. Всех. Но не просто так.
— Что вы хотите?
Он подходит ближе. Совсем близко. Его дыхание касается кожи.
— Тебя.
На секунду мир замирает. Даже ветер затихает.
— Это невозможно. Я замужем за генералом Ретьеном, — отвечаю. Никогда не думала, что имя Каэля может звучать как защита.
Саар усмехается, чуть наклонив голову:
— И что? Разве я звал тебя замуж, милая? Я всего лишь предложил сделку.
— Это плохая сделка.
— Почему? Потому что тебе страшно? Или потому что интересно?
Он изучает меня.
— Ты дрожишь, — наконец шепчет Саар. — Думаешь, я последний мерзавец?
Не отвечаю.
— Я всего лишь пригласил на чай.
Аль’Саэн перебирает мои волосы, медленно скользя ладонью к затылку.
— Так не бойся меня. Хотя нет… бойся.
Его голос становится шелковым.
— Но только в моей постели. Там тебе позволено всё... даже забыть, кто сильнее.
Я собираюсь ответить, но он тут же прижимает два пальца к моим губам.
— Давай так. Можешь взять этих людей. Я знаю, твоему пёсику-хранителю не хватает рук. А это всё же ресурс. Дарю. Взамен просто чай. Согласна?
Саар
***
Я поднимаю взгляд. Внутри всё бурлит: гнев, стыд. Хочется уколоть, бросить в ответ хоть слово — но я лишь пытаюсь унять сердцебиение.
Да, эти земли правда опасны. Пожалуй, тут стоит передвигаться с личной армией.
— Только чай. Не более, — наконец отвечаю я.
Никто и представить себе не может, как тяжело дался этот ответ. Хочется выдохнуть, но даже воздух даётся с боем. Чувствую, как Саар затягивает петлю уже на мне. Только верёвка из вежливости, улыбок и чая. Но если я скажу «нет» — он их повесит. У меня на глазах.
Саар вскидывает бровь, и я понимаю, чего он хочет.
— Пожалуйста, шайр. Отпусти этих людей, — говорю громко.
Вин молчит, но я ловлю его взгляд — не жалость. Уважение. Он понял, чего мне стоил «чай» и «пожалуйста».
— Все слышали? — ласково произносит Саар. — Моя шайра попросила. Значит, сегодня будет спектакль с открытым финалом.
Он щёлкает пальцами.
Мгновение — и хлысты исчезают, как будто их никогда не существовало. Верёвки падают, словно развязались сами.
Старик тихо рыдает. Женщина оседает на деревянный настил, прямо под виселицей, не пытаясь встать, словно не верит, что осталась жива.
Ломают не болью, а страхом, и Саар знает это лучше всех.
— Вам повезло. Сегодня. — Дракон обводит взглядом пленных. — Но если кто-то из вас предаст мою шайру… я закончу начатое. Ясно?
— Да, — раздаётся со всех сторон.
— Спасибо, — шепчет кто-то срывающимся голосом.
Я встречаю взгляд Саара. Он улыбается: весело, с ноткой безумия.
— Этих в крепость, — приказывает он одному из своих. Затем оборачивается ко мне: — Куда тебе, милая?
— В банк, — едва слышно отвечаю.
— Проводишь, — кивает Саар тому, кто всё ещё жуёт травинку. — Только пусть выдадут всё за один визит. Моя личная рекомендация. А потом… я жду её в чайной. Восточной. Пусть выберет аромат сама.
Саар снова щёлкает пальцами. Вспышка вырывается из кончиков, в воздухе рождается остроугольная руна. Она зависает, дрожит и взрывается. Пламя охватывает ящики, пожирая дерево без дыма.
Жар обдаёт моё лицо.
Через секунду от ящиков остаётся лишь чёрный пепел.
— Прошу, милая, — Саар склоняет голову, едва заметно. — Я больше не мешаю.
Возвращаюсь к лошади, ощущая на себе взгляд дракона. Позади тихо шелестит сбруя, мои спутники тоже садятся в седло.
Путь до города занимает меньше получаса, но мне кажется, что скачем целую вечность. Ветер сушит губы, из-под копыт вырываются струи пыли, а мысли не отпускают.
Моя шайра…
Саар сказал это так, будто уже меня пометил. А если он решит, что я действительно принадлежу ему?
А вдруг однажды я соглашусь?..
Ну уж нет. Я что, совсем с ума сошла?
Мы въезжаем в город с южной стороны, минуя торговые палатки и ряды с выцветшими навесами. Стараюсь больше не думать о мародёре. Он слишком легко проникает в мысли.
Воздух здесь плотный, насыщенный ароматами: сандал, жжёные травы, специи и что-то горькое.
Вин ёрзает в седле, бросая настороженные взгляды по сторонам.
— Не нравится мне тут, — бормочет он, скорее себе, чем мне.
Не отвечаю. Но, пожалуй, он прав. Город давит: шумом, запахами, напряжением под кожей. Я тоже чувствую себя неуютно.
Добираемся до перекрёстка. Я оглядываюсь, и в этот момент мародёр лениво указывает:
— Вон туда.
Мы сворачиваем вправо. Здание банка выделяется среди остальных — не пышностью, а выверенной симметрией: белый камень,