— Первое испытание… — говорит Рик, трогая руну, — проверка мысли.
— То есть…? — Я тянусь к руне, трогаю её, но рука проходит сквозь свет, не ощущая преграды. — Здесь не указано, в чём суть испытания. Ничего не понимаю.
— Ты не сможешь соврать. Ни себе, ни мне.
— Прекрасно, — закатываю глаза. — Значит, вы скоро узнаете, что я не просто упрямая. Я упрямая. И очень, очень злопамятная.
— Я это знаю, — усмехается Рик. — Но теперь ты услышишь и мои мысли. А вот готова ли ты к ним — посмотрим.
— Я готова на всё ради магии, — шагаю в круг первой.
Зелень исчезает.
***
Я вижу белое марево, лёгкие очертания камня и пылающие символы в центре круга: золотые, серебряные, бледно-зелёные.
Раз посох так прятали, значит, он действительно сильный.
Рик заходит следом и останавливается напротив.
(его мысль) Богиня, да она невыносимо упрямая, даже для драконьей крови.
Я вскидываю бровь — он отвечает почти-улыбкой. Мы стоим напротив, окружённые молчанием.
Почему так тихо? Разве мы не должны… слышать мысли друг друга? Или он уже поставил защиту?
— Не ставил, — тут же отвечает Рик. — Я стараюсь меньше думать.
— Как же нам пройти это? — фыркаю я. — Если вы стараетесь не думать?
— Просто… лучше тебе не знать, что творится у меня в голове. — Рик бросает насмешливый взгляд, раскрывает сжатую ладонь, и частицы магии падают на пол. — Но плетение не пустит нас дальше, пока мы оба не скажем правду. Так что давай... Зачем ты идёшь?
— Я уже говорила, — выдыхаю.
— Считай это разминкой.
Я выпрямляю спину.
— Иду за силой. Чтобы никто никогда больше не мог мной помыкать. Я хочу вернуться в Цитадель и…
— И?
— Хочу, чтобы они смотрели иначе. — Я сжимаю кулаки, ногти врезаются в ладони. — Все, кто был на том балу…
Когда я стояла одна, а они — улыбались, отворачивались, шептались. Как шакалы.
Мой подбородок взлетает.
Хочу, чтобы они боялись.
В этот момент над моей головой вспыхивает руна. Она дрожит в воздухе, словно отзывается на эмоцию.
Рик молчит, потом кивает.
(его мысль) Честно. Без прикрас. Чистая ярость
— Я не думал, что ты столь амбициозна. — Он делает шаг ближе, голос становится ниже. — Но мне это... нравится.
Медленно мну подол платья между пальцами.
— Не амбициозна. Злопамятна.
Поднимаю взгляд.
— А вы, Рик?
(его мысль) Я должен был ей сказать. Уже сто раз. Но каждый раз молчу.
— Ради себя. Чтобы проклятые чистокровки больше не могли подстрекать Совет. Чтобы корона осталась в руках Вейлов. И ради брата. Он отдал трон. Значит, я должен его удержать.
Символы над нашими головами сплетаются и, вспыхнув, разлетаются искрящимися линиями в стороны.
Сильрик.
Император.
Он. Это он.
Чёрт. Чёрт.
Это он.
Отступаю на шаг.
Так и знала.
— Значит, вы… Хелвар Каэрик Вейл. Император… — Я запинаюсь, губы не слушаются.— Я должна обращаться: Ваше Величество? Или лиорд Хелвар? Или вы предпочитаете…
Я несу какую-то чушь…
— …другое имя?
Рик чуть усмехается.
(его мысль) Глупышка. Как будто имя что-то меняет.
— Называй меня, как раньше. Хранитель Рик.
Он замолкает. Кажется, борется сам с собой. Но всё же спрашивает:
— Ты всё ещё хочешь… помириться с ним?
Я замираю.
— С кем?
(его мысль) Каэль. Ты же его не выбросила из крепости. Он твой муж. Ты не можешь…
Рик обрывает себя.
— С твоим мужем. С генералом Ретьеном… Вы ведь не развелись.
Почему это важно? Зачем ты вообще спрашиваешь, Рик?
Я вздрагиваю. Не от слов — от мысли.
Рик отвечает:
— Важно. Для… меня.
(его мысль) Если она всё ещё хочет его… Я не должен вмешиваться. Не имею права. Но если нет…
Он не заканчивает.
Но я уже слышала. Всё.
— Каэль лежит у меня в комнате с пробитой головой. Думаю, можно считать это метафорой нашего брака.
Рик резко отворачивается. Но мысль всё равно звучит:
(его мысль) Хорошо.
Я смотрю на его профиль: упрямый, холодный. Его рука сжимается в кулак, будто он делает усилие и пытается удержать мысли под контролем.
— Я вам нравлюсь? — неожиданно спрашиваю я.
Рик не двигается. И всё же его мысль прорывается:
Больше, чем должна. Слишком сильно. И слишком поздно.
— Слишком поздно? — повторяю за ним, будто бросаю вызов — ему, себе, судьбе.
Он поворачивает голову. Янтарные глаза прожигают насквозь, будто Рик носит в них все свои «нельзя».
— Слишком... всё, — глухо произносит он. — Я хочу тебя. Хотел с того самого дня, как ты вошла в этот проклятый замок.
Я приближаюсь, и касаюсь его груди.
Ты мне тоже нравишься. Несмотря на твою ледяную маску.
Уголки его губ подрагивают в неясной улыбке, и он мягко накрывает мою кисть своей. Воздух между нами вздрагивает, словно от жара. От Рика к моей коже тянется лёгкое свечение.
И вдруг впереди появляется деревянная дверь. Та самая, с которой началось наше испытание.
— Мы прошли… правда? — шепчу я.
(его мысль) Возможно…
Рик медленно смотрит вниз. Осторожно убирает мою ладонь, но вместо того чтобы отпустить, перехватывает её и сжимает.
Мы шагаем к двери — в следующее испытание.
16. Второе испытание для хозяйки
Но стоит Рику потянуться к ручке, как деревянная дверь, ведущая из круга, исчезает.
Без звукового перехода, без падения, без вспышки — мы оказываемся в знакомом, но искажённом пространстве, которое мгновенно сжимает сердце от смутного узнавания.
Цитадель.
Я стою прямо перед своей дверью — той самой, что занимала, когда род Фавьен гостил здесь.
Дверь распахнута, и я вижу часть знакомой мебели: белый резной шкаф, кресло у окна, тот самый плед, который мне не нравился, но мать всегда настаивала оставить.
Пока я заглядываю внутрь, Рик, не говоря ни слова, проходит немного дальше и останавливается у соседней комнаты. Его взгляд цепляется за проём, и он молча входит внутрь.
Я не успеваю обойти свою комнату, как Рик уже в дверях. Он тихо вздыхает.
— Что? — спрашиваю.
— Видимо, это испытание надолго, — отвечает он спокойно.
— Почему вы так решили?
— Здесь есть всё: еда, кровати… — Рик делает едва заметный жест рукой. — Нас не торопят.
— Я не