— Вы знакомы с ней? Когда вы последний раз общались?
— Пару недель назад, когда Джорни вернулась в школу. А что? Что — то случилось?
Я затаил дыхание, наклонившись к двери.
— Да. Она пропала.
Так я и думал.
— И вы считаете, что Джорни знает, где она? На каком основании?
— Остальные монахини направили нас сюда. Говорят, они были близки. Мы надеемся, она поможет выйти на след. На месте преступления кровь.
— Мы полагаем, сестре Марии грозит смертельная опасность. И Католическая церковь крайне обеспокоена.
Долгая пауза. И прежде, чем я сообразил что — либо, Джорни уже рванула мимо меня, врываясь в кабинет. Мы с Исайей бросились следом.
Глава 28
Джорни
На месте преступления была кровь.
Кровь. Кровь. Кровь. Последнее, что я помню: как опустила взгляд на свои руки в рукавах, увидев кровь из порезов, будто перенеслась назад во времени. А потом... очнулась посреди кабинета директора Эллисона под ошеломлёнными взглядами двух полицейских.
— Джорни?!
Директор вскочил со стула, но я, ослеплённая собственным порывом, не могла вымолвить ни слова. Зачем я ворвалась сюда?! По бокам встали два высоких тёплых силуэта: Кейд и Исайя последовали за мной.
Исайя покашлял, пока Кейд прикрывал меня собой:
— Я привёл Джорни, как вы просили, директор Эллисон.
Он перевёл взгляд на офицеров и вздохнул с раздражением, будто имел дело с идиотами:
— Сегодня моя очередь дежурить, как старшего ученика.
Старшего ученика? Что за чушь?
Небрежно развалившись в одном из свободных кресел (которые так и не заняли полицейские), Исайя продолжил представление.
Директор Эллисон медленно опустился в свой скрипучий стул, приняв невозмутимый вид:
— Ах да. Спасибо, Исайя.
Затем он жестом представил меня офицерам: — Вот Джарни. Задавайте свои вопросы, чтобы она могла вернуться в постель.
Щёки вспыхнули, когда все трое мужчин оценили мой внешний вид, затем перевели взгляд на Кейда.
Ну и что? Может, мне нравится спать в чёрных скинни и толстовке. Какая разница?
Как только более высокий офицер открыл свой блокнот, я снова услышала эхом в голове: кровь.
— Когда вы в последний раз видели или говорили с сестрой Марией, Джорни?
Я сглотнула, инстинктивно скрестив руки на груди: — В тот день, когда я приехала сюда. У меня нет телефона, так что я не могла ей звонить...
Что с ней случилось? Где она?
Где — то в глубине души я знала — это связано со мной.
Горло сжалось, а комната поплыла перед глазами. С трудом преодолевая спазм, я сделала прерывистый вдох — и тут плечо Кейда слегка коснулось моего. Я здесь. Так он давал понять, что я не одна.
— Я слышала, что вы сказали минуту назад, — начала я, игнорируя правила допроса. — Где вы нашли кровь? Хотя бы какие — то зацепки есть?
Второй офицер наклонился вперед, морщины на его лбу сомкнулись в складку:
— Вы точно не общались с ней? Странно, что другие монахини указали именно на вас. Может, вам известно о каких — то... делах сестры Марии?
Только о том, как защитить меня.
Желудок сжался, будто я проглотила якорь. Я уставилась на свои ботинки, чтобы слезы не выдали меня. Кровь. Перед глазами всплыло доброе лицо сестры Марии с румяными щеками. Неужели она отдала жизнь за меня?
— Она ничего не знает, — внезапно шагнул вперед Исайя, а Кейд в тот же миг оттянул меня за руку назад. — Джорни месяцами была в психушке, а теперь здесь, без возможности связаться с сестрой Марией. Насколько нам известно, та не была замешана ни в чем подозрительном.
Офицер скрестил руки:
— Так вы теперь её официальный представитель?
Мой взгляд упал на черный пистолет у его пояса. Стены будто начали сжиматься вокруг нас.
За время в Святой Марии моя броня немного ослабла, Кейд стал живым щитом, его нежные прикосновения и слова по крупицам восстанавливали убитое доверие. Но сейчас, под оценивающими взглядами этих двоих, я снова ощутила себя той самой затравленной пациенткой из Ковена.
Директор Эллисон поднялся из — за стола, переключив внимание на себя:
— Послушайте, если мы что — то узнаем или сестра Мария свяжется с Джорни, мы вам сразу позвоним. Договорились?
В комнате повисла тишина, а в моей голове пульсировало одно слово: кровь.
А что, если ей тоже разрезали вены? Убили? И кто, черт возьми, эти люди?
— Дыши, — прошептал Кейд, поворачиваясь ко мне. Он потянул меня к выходу. Последнее, что я запомнила — офицер, убирающий блокнот, а потом...
Я очнулась уже в своей комнате, где Кейд осторожно снимал с меня одежду, натягивая через голову лиловую пижаму.
Его губы мягко коснулись кончика моего носа:
— Давай немного поспим.
Сбросив ботинки, он притянул меня к кровати. В следующее мгновение я уже была прижата к его горячей груди, слушая ровный стук сердца. Мурашки побежали по коже, когда его палец провёл по длинному шраму на моей руке.
— Просто дыши, — снова прошептал он.
Я послушно сделала несколько глотков воздуха, чувствуя, как спазм в горле наконец ослабевает.
— Кейд? — прошептала я спустя несколько минут.
— Мм? — его голос звучал хрипло, будто он дремал.
— Почему вы с Исайей вступились, когда они спросили, знаю ли я что — то? Разве Исайя в курсе про нападение на меня? — Я замолчала, прокручивая в голове сегодняшние события. — И директор?
Его грудь напряглась под моей щекой. Я приподняла голову — его обычно мягкие губы были плотно сжаты. Ответ стал очевиден.
— Вы что — то знаете, чего не знаю я?
Я почти боялась услышать ответ, но тут его взгляд, темный как предгрозовая туча, встретился с моим.
— Нет. Именно поэтому мы все на взводе. Я мало кому доверяю, а Исайя — мой компас. Он тоже им не доверяет.
Я снова прижалась к его груди, переплетая ноги с его ногами. Как же я ненавидела этот прогнивший мир. Ненавидела, что росла в приюте, не подозревая об угрозе своей жизни, наивно мечтая об удочерении как о спасении. Стыд и сожаление душили меня тяжелым свинцовым комом. Но больше всего я ненавидела то, что не ценила безопасность, пока её у меня не отняли.
* * *
Дни шли, а новостей о сестре Марии так и не поступало. Новые снегопады словно запечатали весь мир. Матч по лакроссу перенесли, и большинство