– Кто-то скот травит, – сообщил Артем, пока они выезжали на его служебном «патриоте» из поселка. – И вообще-то, я следак, а не опер и на такую ерунду бы никогда не дернулся. Но тут два человека откинулись, трагедия. Пришлось брать тачку и мчать к его святейшеству Дафуру. Видал, чего они отгрохали? Городище целый, какие-то Врата Эдема! – Он посмеялся и сменил тему: – Чего в Костугай-то прикатил? Соскучился по местам юности?
– По работе приехал. – И снова в нем проснулся навязчивый кашель.
– Бронхит? Пастилочку дать? – предложил Дюков.
– Лучше пулю в лоб, – без тени иронии попросил Фома.
– Пули у нас подотчетные, брат, – и, подождав, когда другу полегчает, продолжил: – разборки, короче. У Дафура и Заруцких. Заруцкие на Сермяжках себе ферму отгрохали, картошку выращивают, морковку и травку всякую. Я уж не суюсь, мне геморрой противопоказан. Что растят – то на нужды пансионата стариковского отдают. В общем, Дафур предъявляет права на острова, твердит, мол, купил его вместе с леспромхозовской землей, документы в нос тычет. В суде, правда, в подлинности бумажек сомневаются. Дафур и пакостит, братья Заруцкие отвечают. Но до смертного греха еще не доходило. В этот раз придется запариться.
Фома задал мучивший его последний час вопрос:
– Тём, скажи, откуда у Дафура власть и бабки?
– А хрен его знает! – крикнул Артем, припарковался напротив клуба и закурил. – Видал женщину рядом с Дафуром? Лысая и страшная такая. Она у него вроде шаманки, будущее видит. Говорят, она подсказывает, где деньги найти, куда вложить и что купить. Местность эту для поселка тоже она насоветовала. Ванга эта уверена, что травит скот Аркадий Заруцкий, и бормочет что-то про длинную цепь и заговор. Ну, понял? Сумасшедшая! Правда, Дафур так не думает, в рот смотрит и к шепоту прислушивается. Веришь в мистику? И я не верю. Пошли бухать!
В клубе громыхала музыка, стелился запрещенный кальянный туман. Фома поставил пять тысяч на Тиктака, и они с Дюковым устроились на балконе. Вид на арену открывался идеальный. Под яркими софитами желтели стога сена, вокруг них толпились предвкушавшие представление зрители. Тема тараторил про тренды, про UFC и моду на бои без правил. Раньше пацаны мечтали стать футболистами, играть за «Реал», сокрушался Дюков. А теперь дерутся и борются, им не дает покоя слава Хабиба и Коннора. Фома назвал Порье и Адесанью, и Дюков закивал, соглашаясь, но заметил, что эти бойцы хоть и великие, но мальчишки замечают только то, что блестит. И тут он вспомнил несколько вызовов на подростковые драки, один паренек даже погиб – сердце остановилось после броска через бедро. Убийца – недалекий прыщавый болван – нынче мотает срок в колонии для несовершеннолетних.
Соперник Тиктака выглядел устрашающе: коренастый, безухий и злобный. Но ему хватило трех пропущенных джебов, чтобы уйти в нокдаун. Во втором раунде Тиктак завершил бой, нокаутировав лже Ван Гога мощным апперкотом. Фоме выдали выигрыш, и часть пришлась на инвестиции в крепкий алкоголь – парни отмечали победу и спонтанную встречу.
Их завлекали две надушенные люксовым парфюмом проститутки. Фома сглотнул, по его телу прошла дрожь, возникла легкая эрекция. Но Артем грубо их прогнал и попросил больше не соваться.
– Прикиньте, у меня маньяк завелся, – весело сказал Артем. – Два трупа. Оба – бомжи какие-то. Но бомжи на редкость здоровые. Одного нашли неделю назад. Второй позавчера всплыл. Буквально, бляха, из Выкши выловили недалеко от «Комналуна».
– С фига ли маньяк-то сразу?! – спросил Фома.
– Почерк, бляха! Сам посуди: бомжи, одного возраста – примерно сорок – сорок пять, здоровое бычье. Чудеса.
– Чего ты к их здоровью прицепился? – возмутился Тиктак.
– Это не я, это патологоанатомы. Вскрыли и охерели! Только вот не все органы на месте были. – Артем сделал театральную паузу, выпил и продолжил: – У обоих причем. Первый – без селезенки. Второй – без печени.
– Оборотень! Та сволочь лесная! Помнишь, я тебе рассказывал?! – спросил Тиктак.
– Ага. Удавила, вырвала органы, потом аккуратненько зашила и в речку бросила? Какой щепетильный у тебя оборотень получается! Нет, братец, тут человек орудовал, причем умелый и наглый.
– Следствие зашло в тупик? – съязвил Фома.
– Тупик – это птица такая, видал? Твоя рожа на нее похожа. – Они посмеялись, и тогда Артем ни с того ни сего сказал: – Дафур помнит, как ты его родственничка спалил. Знаю, что ты там ни при чем, но вождь босоногих думает иначе. Интересовался сегодня – ты это был в поселке или он обознался. Я посоветовал ему жить сегодняшним днем и мечтать о светлом будущем. Но ты имей в виду, братец.
Троица курила на крыльце клуба: Фома ловил запах сигарет и поскуливал, Тиктак был к табаку равнодушен, зато Артем смолил от души, футболя пустую банку из-под пива. Рядом с ними образовалась компания из шести недовольных и агрессивных парней, разодетых в худи и поигрывавших цепями. Парни городили, что центр – их территория и за проход нужно платить. Дюков, сдерживая смех, тыкал пальцем на свои погоны, но пацаны игнорировали послание. Тогда Тиктак оттеснил капитана полиции и скрутил заднее сальто, встав на ноги. И спросил: кто может так же? Зазвенели цепи и встревоженные голоса. Тиктак полез в карман спортивной сумки и вытащил потертую Библию. Вытянув ее, как крест перед вурдалаком, он заговорил нараспев: «Если Иисус способен воскресить, то и умертвить способен. И не убоится Иисус никого из смертных, никого из властных и мздоимцев! Нет предела для Иисусовых чудес и стараний! Как и для страданий, какими бы трудными они не были! И только одного боится Иисус – демона из реки Ахерон, что восстал и ныне бродит по миру, собирая души и зубы грешников. Иисус знал, как отличить злой дух! Но демон был хитрее и, когда ему грозила кара Божья, оборачивался задним манером и становился всесильным и невидимым!» Он замолк, и один из парней замахнулся на него цепью, но Тиктак поднырнул под его руку,