Время от времени Фома вынимал из холодильника пакет с кровью и рассматривал его, поднося к солнечному свету. Кровь как кровь, густая и бордовая. Фома вспомнил про кровь богов – ихор, чье определение он вычитал в Википедии. Но не решался нарушить целостность пакета и взять образец. Ему некуда отсылать его на экспертизу. Да и как он оформит запрос? Подскажите, это кровь человека или Зевса? Хунбиш спрашивал про ненормальности не просто так. Дафур подозревал, что они с Тик-таком могут напороться на подпольную лабораторию. Наверняка Дафур что-то знает, но доверять ему нельзя. Фома почувствовал, как пакет с кровью начал нагреваться, и убрал его в отдельный отсек холодильника.
После пяти часов у Хариты Фома на такси добрался до супермаркета, закупил овощей, свежей рыбы и кофе. На кассе он заметил мужика в синем пуховике, уложил продукты в корзину и расплатился. Залысина и брыли вкупе с поганым голоском подтолкнули нужный файл памяти, и Фому прошиб пот торжествующего предвкушения – к нему в руки попался изувер и погромщик.
Фома следил за синим пуховиком, петляя по тесным и слабо освещенным проулкам района; часа два уж как стемнело, и ориентироваться приходилось по редким фонарям и розовым огням подоконников. Мужик вошел в подъезд неказистого одноэтажного домика. Фома подтянулся на шатком заборе и рассмотрел во дворе знакомый грузовик «сканиа». Записал в телефон адрес.
Дома Фома выложил припасы в холодильник и, передумав разуваться, вернулся на воздух. Он сел в автобус и полчаса спустя стоял у другого забора. В окнах черные провалы, Герда вялая и не лает. Фома нажал на кнопку звонка, но никто не показался. Фома крикнул: «Поля, это я, Фома! Выходи!» Герда все же тявкнула. Машины во дворе не было, как и следов от шин. Зато Фома разглядел в мусорном контейнере упаковку из-под пиццы, она лежала поверх прочего мусора, накопившегося в избытке. Оставалось пробраться на территорию. Фокус не новый, к Свете он так и лазил: сначала через невысокий и податливый забор у соседей – там нет собаки и живут старики, затем протискивался сквозь узкий зазор между прутьями второго забора, разделявшего участки. На сей раз не обошлось без потерь – он порвал карман на куртке, придется пришивать или купить новую. Изо рта шел пар, но Фома разгорячился и разыскивал средство, чтобы добраться до навеса, устроенного над машиной. Раньше стояла лестница, скользкая и подпиленная, он чуть не сломал шею, однажды навернувшись с нее. Не найдя лестницу, Фома взялся за проржавевший пустой бак для воды и опрокинул его на траву, поднял дном вверх и постучал – не крепко, но оттолкнуться хватит. Вспомнил про пиццу, точнее, про упаковку, даты не обнаружил, но ее внутренности еще пахли колбасой. Забравшись на бак, Фома добрался до навеса и подтянулся. Оказавшись наверху, Фома отдышался и прижался к стене: навес мог обрушиться.
По гравийной поселковой дороге протарахтел внедорожник, блеснув фонарями в сторону карабкающегося Фомы. Он пригнулся, надеясь, что не заметят. Машина поехала дальше. На соседнем участке в огород выбралась бабка в домашнем халате, она светила фонариком и разыскивала кошку Муську. Сорвала с рябины гроздь, сунула в рот, пожевала и гневно сплюнула. Нашлась кошка. Они вместе вернулись в тепло. Фома добрался до узкого и грязного оконца, толкнул его – не заперто. Щеколда сломалась сто лет назад, но, кроме него и Светы, никто об этом не знал. Фома пролез внутрь и свалился на пыльный пол. Чихнул, закашлял и услышал резкий свист у самого уха. Свист тут же превратился в глухой стук вонзенной стрелы, выпущенной из арбалета. Снаряд воткнулся в сантиметре от его головы. Фома вскинул руки, упал на колени и взмолился: «Не убивайте! Я Фома! Ищу Полину! Я не вор!»
– К Светке ты по ночам тут проползал, значит? – спросил блеклый голос.
Фома привык к темноте и разглядел растрепанную Полину в растянутом спортивном костюме. В руках у нее был арбалет.
– Убить могла! Дура!
– Не хер лазить по чужим домам, – сказала Полина и отложила оружие. – Чего приперся?!
– Ко мне Аркаша приходил. Тебя искал.
– Послал его к черту?
– Примерно в том же направлении. – И, помедлив, спросил: – Что случилось?
Полина обняла Фому, прижавшись к его груди, и заплакала. Успокоившись, спросила:
– А ты искал меня?
– Как видишь. Телефон не отвечает, из Сети пропала – не знал, что и думать.
– У меня локдаун, – сказала она и прибавила: – Пойдем, угощу тебя пиццей. Ты любишь «пеперони»?
Проектор выдавал изображение на белую стену. Полина взяла Фоме геймпад и плюхнулась на диван. Они устроились в ее комнате на втором этаже. Другие помещения она так и не задействовала, там царили пыль и застоялый воздух, как в замке, про который забыли даже призраки.
– Коктейль будешь? «Олд фешен». Там бурбон, ангостура, лед. Простецкий, но по мозгам вшибает знатно.
– Я думал, бунтарки пьют «Маргариту».
– Сегодня не до революций, – ответила она и, задымив электронкой, ушла смешивать коктейли.
Полина вернулась с ледяными стаканами и поставила один на подлокотник рядом с Фомой.
– Боюсь, клиенты тебе не дозвонятся, – сказал Фома. – Потеряешь работу.
– У меня отпуск, – ответила Полина, опрокинула стакан с коктейлем и смачно выдохнула, будто дайвер, выбравшийся со дня Мертвого моря.
– Поль, что случилось? – спросил Фома.
– Мобильник посеяла. Тачку мент отжал, но тут же вернул, сообразив, что я заторможенная. – Она вышла на балкон.
– Прятки и дым из трубы несовместимы. Аркаша следит за тобой.
Она кивнула и объяснилась.
Телефон взяла сестринский – заказать доставку и оплатить интернет. Потому-то Фома и получил уведомление в «Телеге». Полинин айфон валяется в овраге на полпути от санатория до трассы. Зачем там шлялась? Она сменила тему, расспросив про пожар на ферме Заруцких, и заключила – происки монгольских цыган; собак жалко. Твари! Там и охранника насмерть отмудохали. Она пожала плечами,