В подъезде перегорели все фонари, Фома шел на ощупь. Дверь в квартиру открылась без помех, выронив белый конверт, на который Фома случайно наступил. Ничего не хрустнуло – значит письмо. Запершись, Фома набрал горячую ванну и отмачивал свое тело больше часа, пока кожа не превратилась в изюм. Выпив смешанный с колой виски, он разогрел вчерашний ужин – курицу с фасолью, набил живот и раскрыл-таки корреспонденцию. Внутри конверта находился свернутый блокнотный лист с сообщением:
Пироман, пироман, мы-то знаем, кто ты там.
Хватит жечь и поджигать, в пору морды разбивать!
Раз удар и два удар – и мужик не лезет к нам!
Ты убийца, душегуб, хитрожопый тихий плут.
Но ответ пора держать – и язык свой отдавать.
Отдавать свои мозги, печень, легкие, глаза.
Ой, а в легких всякий смрад, их совсем не надо нам.
Лучше их заменим тем, что так нравится двоим.
Что болтается меж ног, что готово прямо в срок,
Когда женщина поманит, встать и прыгнуть рыбкой в пламя.
Целомудренный обмен – пироману вырви член!
Фома отложил листок и допил остатки нехитрого коктейля. Вот бы дрожь и страх, но вместо этого он включил телевизор и уткнулся в первый попавшийся французский триллер. Фома просидел до глубокой ночи, он обдумывал детали. И, укладываясь в постель, знал, с чего завтра начнет.
Омское собрание – столичное прозябание – теплушка – терц на выход – трудные роды – жертвоприношение – Патрик Лингр уходит
В поезде разношерстному квинтету достается вагон с комфортом: лежанки с мягкими тюфяками, батарея и умывальник. Поднатужился Клим, дав взятку вокзальным управленцам. В Омск отправляются обогретыми и сытыми: забили жирную свинью в одном из дворов – оплатил втридорога тоже Клим. Теперь, убаюкивая, стучат колеса, и проносится за окнами купейного номера страна, смазывая поля и леса в серую пастораль запоздалой зимы. Но после Петропавловска на гладь земную сходит снежная лавина, и до горизонта теперь белым-бело.
После долгой тряски на телеге пассажиры теперь спят вповалку. Отлежавшись, принимаются коротать время кто чем. Октай и Клим разыгрывают шашечные партии, и Октай говорит Климу: «Представь, сон снился мне, так в нем божественные создания в чатурангу резались». – «Зевс и Омон Ра?» – «Тык не совсем, один в красном, другой – твой черный друг». – «Ну, коммуниста я признал, – смеется Клим. – А черный – это товарищ Ильхан?» Октай разводит руками и прыгает шашкой в дамки. Патрик же сокрушается, что не остался с другом в лазарете, – а вдруг помрет? Клим машет ему, чтоб не маячил в проходе и угомонился. В отдельном купе обнимаются Игорь и Рита; она его расспрашивает о детстве, он отвечает. Но когда девушка подбирается к фронтовому прошлому, военврач хмурится и требует прервать допрос. Рита обижается и пересаживается на скамью напротив. Игорь просит прощения и целует ее нежные сильные руки. Рита приказывает ему побожиться, что понапрасну ее не обидит и что никогда не унизит и не пнет, будто кота блохастого! Игорь приносит клятву и сам в нее верит.
В шумном и толкучем Омске поезд останавливается и выгружает пассажиров. Город наводнен солдатами и кавалерией, на площадях проходят смотры, народ готовится принять нового властителя. Клим, по обыкновению, щедр и даже расточителен, он направляет всю компанию в гостиницу «Европа», что на Дворцовой улице, и снимает два номера – отдельно для Игоря и Риты. «Считай, свадебный подарок, – подмигивает Игорю Клим. – Прибрать к своим рукам надумывал, такая бойкая и сообразительная девка, но вот вырос ты, как черт печной, и увел ценный актив из-под самого носа. Но я не в обиде, ваше сиятельство, забирайте и храните, точно алмаз „Куллинан“».
Сам же Клим идет на собрание, предваряющее Совет министров, толкует там с меценатами и представителями интервентских сил, обменивается суждениями с политиками и военными. Клима знают немногие, и господин Петр Вологодский интересуется у собеседников, слыхал ли тот о Вавиловских мануфактурах в Твери и Калязине, на Иртыше и в Мурманске. Разумеется, наслышаны. Вот же он – единственный владетель промышленных мощностей, поставляющий сукно, уголь и провиант на службу Омскому правительству. Тогда Климу со страстным почтением жмут руки и просят оставить адрес его жительства, чтобы при возможности нанести радушный визит. Замечает Клим и Колчака, вытянутого по струнке адмирала, которому – шепчутся – прочат диктаторскую позицию. Во всяком случае, большинство вавиловских знакомцев выражается об адмирале крайне комплиментарно. «Но быть перевороту», – шепчет на ухо Вологодскому Клим, вспоминая о недовольных эсерах, и озирается. Петр Васильевич коротко кивает и произносит затертую уместную банальность.
Покидая собрание, Клим встречает казака Палагина, бравого воина и фаталиста. Они выпивают в ресторане, клеймят советскую власть и вспоминают дождливые деньки в развороченных гранатами окопах Мировой. Палагин расспрашивает о Климовых целях в Забайкалье и, не получив твердого объяснения, доносит сам, что его сокурсник по Николаевской гимназии эстляндский барон сидит в Даурии и занимается формированием Азиатской конной дивизии. Причем хватает всех подряд, и монголов, и бурятов, даже китайцев с японцами. Прихвостень Бурдуковский служит у него мясником, как и Зипайло, вспорхнувший на пригретый насест, аки бешеный петух. Резухин у них за генерала. «Душегубам нынче, – вещает поддатый казак Палагин, – ничто в дикой местности руки не вяжет, могут без следствия шкуру сдирать и на вертеле коптить!» Клим угощает приятеля и спешит уйти, пока безобидные посиделки не переросли в бесшабашную попойку.
В гостиничном ресторане омичи празднуют Компьенское перемирие: Мировая война вот-вот закончится, и взрываются бутылки с шампанским, жужжит какофония поздравлений. Игорь выпивает молча, не чокаясь, как и Клим с Патриком. Расходятся рано, не дослушав концертный изыск от здешней примадонны, способной брать верхние ноты и петь на пяти языках.
Торопятся дни, но свободных мест в вагонах, идущих на Читу, нет как нет. Клим шарахается по Омску и вызнает о положении дел на фронте и в тылу; картина кажется ему смазанной, нечеткой, и вскоре после назначения адмирала Колчака Верховным правителем в столице государства все бурлит и наливается напряженностью. Эсеры, недовольные исходом выборов, угрожают и провоцируют теракты; становится опасно еще и потому, что могут выпороть или усадить в застенки по одному только подозрению. Климу приходится в спешке искать состав, движущийся в сторону Забайкалья, и принять условия потолкаться с больными и грубыми вояками.
В жутко морозный ноябрьский день Рита, Игорь, Патрик и шаман с Климом забрасывают вещи в теплушку,