— О, эта часть вас впечатлит. — Мелочь явно не обращала внимания на бешенство, выражавшееся на лице Уоллеса. — Как выяснилось, Элси Уикс годами ремонтировала костюмы Тому Аллану. И речь шла не об укорачивании штанин и не о том, чтобы расшить брюки в поясе. Она зашивала в пиджаки флешку. Элси думала, что там порнография.
— То есть, говоря напрямую, вы явились сюда и разрыли могилу ни в чем не повинного человека из-за нелепой надежды найти доказательство того, что кто-то угрожал Луизе Фарнсуорт.
— Отлично. Вы все сказали несколькими словами. — Мелочь ободряюще кивнула Уоллесу. — Мы надеемся, что, до чего бы мы ни докопались, наша находка объяснит мотивы убийцы.
— И поможет распутать дело, — вставила Джей-Эм.
Наседка, так и стоявшая с тарелкой сэндвичей в руках, шагнула вперед:
— Я знаю, что это прозвучит странно, но мы должны были что-нибудь предпринять, чтобы убедить полицию… мм… то есть вас, что Элисон невиновна. У вас был тяжелый день, вы наверняка проголодались. Может, покушаете? — И она протянула тарелку Уоллесу.
— Под нас не подкопаешься, вы нас пальцем не сможете тронуть, — поправила ее Джей-Эм, после чего взяла один из предложенных сэндвичей и вгрызлась в него.
От необходимости отвечать Уоллеса избавил отдаленный вой сирен.
— Повторять я не буду. Оставьте это дело полиции. Далее. Если вам удалось найти еще какие-нибудь улики, предлагаю передать их полиции. А потом забирайте свои лопаты, корзинку для пикника и отправляйтесь по домам.
— Зачем? Чтобы вы похоронили это дело и арестовали Элисон?
Уоллес скрежетнул зубами:
— Затем, чтобы я получил разрешение на эксгумацию. И затем, чтобы не напоминать себе, что у меня рука не поднимается арестовать четырех женщин, которые пытаются меня самого свести в могилу.
Не говоря больше ни слова, Уоллес направился к главным воротам, откуда гулко разносились по всему кладбищу голоса прибывших полицейских.
После его ухода Джинни согнулась пополам, не зная, радоваться ли тому, что их не арестовали, или поражаться, что Уоллес им поверил. Ей не сразу удалось унять разогнавшийся пульс.
— В голове не укладывается, что это произошло, — прошептала она.
— Понимаю. — Мелочь нахмурилась. — Наседка была права. Он точно оголодал, потому и злится.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
На следующий день они отправились обедать в «Заблудшую козу».
— Люди как с ума посходили. — Джей-Эм нахмурилась: в бар вошла группа туристов. Все они сжимали в руках последний номер центральной газеты и громко обсуждали убийство. — Вообразили себя следователями, вот-вот распутают дело наилучшим образом. Так… на чем мы остановились?
— Мы говорили о том, как распутать это дело наилучшим образом, — с непривычной сухостью проговорила Наседка. Потом она отложила вязанье и вздохнула. — Извини. Я не нарочно. Мы были так близко — и тут ввалилась полиция. Вдруг они найдут на флешке что-нибудь плохое?
— Но мы же все равно собирались ее отдать, — напомнила Джинни.
— Да, ты права. — Наседка вздохнула.
Остальные согласно забормотали, не понимая, кажется, что если бы Уоллес поймал их за обшариванием гроба, то предупреждением они бы не отделались.
В горле у Джинни вдруг забулькал истерический смех. Все это время она боялась превратиться в собственную мать… и вот теперь… полюбуйтесь на нее. Она вытворяет черт знает что, ее чуть не арестовали. Она ввязывается в рискованные дела, на которые ее толкает горе.
— Что с тобой? — Заботливый голос Наседки вернул Джинни из путешествий по дорогам памяти, и она, заикаясь, заверила Наседку, что все в порядке.
Но подруги молчали, и Джинни ощутила, как их молчание проникает ей под кожу, тревожит нервы. Всю жизнь она была очень сдержанной и делилась своими чувствами только с Эриком. Да и то не всегда.
Подруги продолжали молчать. У Джинни стало тяжело на душе, когда в нее уперлись яркие, бесстрашные глаза Джей-Эм. Мелочь занялась ногтем, сломанным во время ночной вылазки, а Наседка сжала бокал. Все излучали терпение и принятие.
Джинни поняла, что должна сказать им правду.
— Я после вчерашнего сама не своя, — призналась она и стала рассказывать о своей матери. Не всё. Но кое-что. О том, как мать изменилась после депрессии и ареста. Как оставила Джинни с ощущением, что ее будущее в чужих руках. — Вы, наверное, думаете, что я ужасная трусиха, но мне казалось, что Уоллес нас сейчас арестует. Простите меня.
— Бедная твоя мать! Бедные вы обе, — прошептала Мелочь.
— Тебе не за что просить прощения, — согласилась Наседка.
— К тому же не ты одна испугалась. Я была в ужасе, — прибавила Джей-Эм.
— Правда? А мне даже показалось, что ты не осознаешь, насколько он разозлился. — Плечи Джинни вдруг расслабились, с них словно свалился тяжкий груз — потому только, что она заговорила о нем.
— Очень даже сознавала. — Джей-Эм горько усмехнулась. — Он злился как сто чертей. Я думала, у него какой-нибудь сосуд лопнет. Слава богу, у нас есть Наседка. Она знала, что сказать.
— Я рада, что ты так думаешь. — Наседка задумчиво улыбнулась ей. — Но я вовсе не знала, что говорить. Только о том и думала, что я все испортила. Что нам не надо было туда являться.
— Наседка права. Все только о том и говорят, что полиция эксгумирует тело Тома Аллана. Уже шепчутся, что Элисон, наверное, и его убила. — Мелочь повторила то, что Джинни все утро слушала в библиотеке.
Она еще и поэтому с такой радостью улизнула на ланч с подругами. Встреча принесла ей облегчение.
И хотя при знакомстве они шутили, что не обсуждают своих чувств, Джинни, рассказав, пусть даже и скупо, о своих переживаниях, почувствовала себя обновленной.
К сожалению, проблемы никуда не делись.
— Кто-то явно подставил Элисон. — Джей-Эм понизила голос, что было гораздо большей уступкой с ее стороны, чем обычно. — И если бы полицейские занимались делом, нам не понадобилось бы вмешиваться. Так что сами виноваты.
— Да, но мы не слишком далеко продвинулись, — напомнила Наседка. — У нас до сих пор всего один подозреваемый, Бернард, и доказательства шаткие. Возможный роман и страхование жизни. Но письмо с угрозами написал другой человек, так что у Бернарда явно был сообщник.
— Чтобы найти автора письма, придется принудительно взять у всех образец почерка. Но не забывайте, что Митч говорил о Луизе. Она превратила жизнь Софи в ад. Обвинила в присвоении денег и уничтожении архива. Почему тогда Мэриголд и Клео уверены, что ничего подобного не было? Кто-то здесь говорит неправду.
— Но как это выяснить? Если документы уничтожены, то их нигде нет. — Мелочь отпила пива из своей полпинты.
— Тебе удалось еще раз проникнуть в хранилище, поискать документы? — спросила Наседка.
— Нет. В библиотеке сегодня людно, только и разговоров, что о Томе Аллане. Я несколько раз пыталась поискать ключ, но Гарольд давал мне какое-нибудь задание. — Джинни изучала собственные пальцы, жалея, что у нее нет новостей получше. — Но после обеда я снова…
— Меня это не устраивает. Налейте сейчас же! — грянул вдруг чей-то голос.
Весь бар обернулся к высокому мужчине, который, нависая над стойкой, мерил взглядом дрожащую Хизер.
— Простите, я не могу.
— Меня это не устраивает, — повторил мужчина, на случай, если засевшие в углу картежники не расслышали его с первого раза.
Хизер, с круглыми глазами, схватилась за пивные краны. От ответа ее спасла Рита, явившаяся из кухни с двумя тарелками картофельной запеканки с мясом. Она спокойно отнесла заказ туда, где его ждали, и подошла к мужчине у стойки:
— Что-то не так?
— Да, не так. Вчера на доске у входа было написано: «Завтра — бесплатное пиво». Но эта некомпетентная, кажется, слов не понимает. Я хочу поговорить с хозяином.
— Вам повезло, я как раз хозяйка. Советую вам, если только вы не хотите и дальше