— Ты не отстаешь? — обернулась она к мальчику.
Ваня кивнул, но губы его дрожали. Он старался не плакать, но глаза были красными — деда убили всего три дня назад. Мальчик никак не мог смириться с этой потерей. Тетку Пелагею он знал, но дед Архип был самым близким для него человеком. После мамы, конечно, но мама умерла несколько лет назад, и он уже не плакал по ней, стал забывать.
— Скоро дойдем. — Зоя присела перед ним, поправила шарф на его шее. — Там тетя Пелагея будет. Она добрая? Ты же помнишь ее? Какая она?
Мальчик молча кивнул: «Она добрая, у нее дома всегда так вкусно пахнет».
Зоя вздохнула. Ей тоже хотелось есть, такое ощущение, что живот прилип к спине от голода. Но хлеб и сало она скормила Ване, иначе он замерзнет и вообще не дойдет. Если тетка Пелагея жива, то все будет хорошо. Она, скорее всего, возьмет Ваню к себе. Но если ее нет в городе, если она погибла? Они снова двинулись в путь, стараясь держаться леса и не выходить на открытое пространство. И наконец Зоя услышала гудок паровоза, потом увидела над лесом столб дыма из паровозной трубы. И вот показалось полотно железной дороги. Ну, кажется, дошли. Рельсы выведут к станции, а там уж Ваня вспомнит нужный дом, где много раз бывал.
Лесной массив кончился, и теперь к городу предстояло идти по открытому пространству. И самое неприятное было в том, что на дороге перед въездом в город стоял немецкий патруль. Немцы стояли, о чем-то разговаривая, и особенно, как показалось Зое, на русских внимания не обращали. Но активно проверкой занимались трое полицаев в черных шинелях со светлыми воротниками и отворотами на рукавах.
— Не бойся, Ванечка, — тихо сказала мальчику Зоя. — Они нам ничего плохого не сделают. Просто веди себя спокойно. Как я. Хорошо?
Ванюшка кивнул и позволил девушке взять себя за руку. Как маленького. Зоя вышла с мальчиком на дорогу, по которой в город и из города шли люди, ехали на телегах и санях, даже одна машина проехала, но немцы и полицаи перед ней вытянулись и отдали честь. «Наверняка какое-то немецкое начальство», — подумала Зоя. Они шли за несколькими женщинами и стариком. Зоя старалась говорить тихо, чтобы ее слышал только Ваня. Ей все казалось, что мальчик напряжен, что он нервничает. Еще бы, враги убили его дедушку, а он должен быть спокойным, видя их!
— Ты, главное, ничего не говори, Ванечка, — прошептала Зоя. — И не смотри на них. Просто глаза опусти и не смотри. Даже если будут угрожать, толкнут или стукнут, ты стерпи и не отвечай. Никак не отвечай, понял меня?
— Если он меня стукнет, я достану пистолет и убью его, — хмуро отозвался мальчик.
— Какой пистолет? Откуда у тебя пистолет?
— В доме взял, — пояснил Ваня. — Когда ты хотела его взять, а тебе не разрешили. Его отодвинули на другой край стола, а я из кобуры его достал и в карман положил.
У Зои все внутри похолодело. Она видела, как всех на пропускном посту обыскивают. И в котомки заглядывают, иногда даже все их содержимое вываливают под ноги на снег. И одежду обыскивают, все карманы проверяют. Даже у детей! И выбрасывать пистолет поздно, потому что на виду у людей и кто-то может испугаться, шарахнуться в сторону. И бросок рукой в сторону, в снег, теперь заметят и немцы, и полицаи. Что же делать? Романчук ясно дал понять, что если найдут оружие, то сразу тут же и расстреляют. И ее, и Ваню, скорее всего. Ведь пистолет у него найдут, а полицаи больше всех ненавидят партизан, больше немцев. Только не Ваню!
— Дай сюда! — приказала Зоя таким голосом, что мальчик испугался и сунул руку в карман.
Девушка прижала мальчика к себе, помогла незаметно вытащить трофейный пистолет из его кармана и засунула его под свое пальто. Мысли метались в голове, как растревоженные птицы. Что делать, что делать? Повернуть назад? Поздно, это заметят враги и поймут, что девушка с мальчиком испугались проверки! Что делать, как этой проверки избежать? И тут Зоя заметила, как полицай брезгливо оттолкнул от себя старуху и пропустил ее. Решение показалось ей простым и самым надежным.
По дороге проходили и лошади, кое-где на снегу оставался навоз. Зоя быстро наклонилась, взяла рукой кусок свежего навоза и мазнула по кистям своих рук и по своей щеке. Запах ударил в нос, Ваня с удивлением посмотрел на спутницу, но ничего не сказал. Они приближались к посту, один из полицаев, что был помоложе, обратил внимание на девушку и как-то странно заулыбался, не сводя с Зои глаз, что-то через плечо бросил своему товарищу.
Когда дошла очередь проверять Зою, полицаи поморщились от запаха, глянули на руки девушки, на ее щеку. Один из них приказал снять мешок со спины, но другой, постарше, остановил его. Он вытащил из кармана нож и располосовал мешок из тонкой ветхой ткани, вывалил его содержимое на дорогу. Грязно выругавшись, он велел проваливать. Он даже пнул Зою сзади, но это можно было стерпеть ради такого дела. Зоя упала от толчка ноги, вскочила и торопливо пошла в город. Полицаи ругались и отплевывались, а Зоя ждала возможности оттереть снегом руки и лицо, когда они окажутся вне поля зрения немцев и этих предателей, мерзавцев, прислуживающих врагам.
Наконец, минут через пятнадцать, у сугроба в стороне от переулка Ваня заявил:
— Все, уже почти не пахнет!
— Ну, хорошо, — согласилась Зоя, поднося руки к лицу и дыша на них, пытаясь согреть закоченевшие пальцы. — Не представляешь, как сейчас в баню хочется.
— А ты специально так сделала. Ты сразу подумала, что они не станут нас обыскивать? Вон дом тетки Пелагеи, — обрадованно затараторил Ваня, указывая рукой на ряд небольших домов, стоявших вдоль железной дороги. — Вон тот, где две березы у калитки растут.
Зоя снова взяла мальчика за руку, чтобы унять его энтузиазм, хотя и сама она волновалась не меньше. Ваня мог не понимать, что тетки нет, что она не живет здесь или вообще погибла. А как быть ей? Еды нет, денег и документов нет. Добраться назад к дому лесника, когда от голода ноги подкашиваются и внутри все до дрожи замерзло, кажется вообще невыполнимым. Но она взрослая, а каково ребенку! Найти базар и попытаться продать шерстяной платок со своей головы. Он еще