— Хочешь тоже попробовать? Думаю, Цзянь Тао лопнет от злости, если у тебя получится. — Рассмеялась она. — Да, любой. Только зелье делать нужно будет на месте. Наблюдать будет лично старший алхимик Гу. И если претендентов будет больше, чем свободных мест, то будут выбирать по силе и качеству зелья.
Мы стояли ещё мгновение, два союзника, связанные общим делом, но расходящиеся по разным дорогам. Затем она кивнула на прощание и быстрым, лёгким шагом направилась на юг, к Циньшую. Я же отправился чуть севернее, в сторону предгорий, где, как я знал, была одна из лучших кузниц в нашей провинции.
Повернувшись спиной к ослепительной долине, я сделал первый шаг в новую часть своего пути. Путь меча продолжался, и теперь у меня были новые инструменты, чтобы его пройти.
Глава 18
С каждым шагом на север воздух наполнялся едва уловимым, но настойчивым запахом гари. Сначала он был еле заметным, но вскоре превратился в плотный, удушливый шлейф, висевший в воздухе постоянной дымной пеленой. К полудню я уже видел источник этого смога: огромную, покрытую шрамами каменных разработок котловину, из которой поднимались десятки столбов дыма. Одни были чёрными как сажа, другие — ядовито-жёлтыми, третьи и вовсе зловещего фиолетового оттенка. Воздух над «Пылающим Горном», так называлась эта кузня-поселение, колыхался от жара, искажая очертания скал, которыми был окружён.
Дорога, ведущая вниз, была широкой и утоптанной бесчисленными повозками. По сторонам валялись обломки породы, шлак и куски угля. Здесь не росло ничего живого. Ни травы, ни кустов. Лишь обугленные пни да камни, покрытые слоем серой пыли. Грохот становился всё оглушительнее: глухие удары гигантских молотов, шипение раскалённого металла, опускаемого в воду, пронзительный скрежет точильных кругов и гулкая работа механических мехов сливались в непрерывный гул. Это был звук промышленного поселения, симфония работы над металлом и камнем.
«Уровень токсичных примесей в воздухе критически повышен. Обнаружены частицы тяжёлых металлов, кремнезёма, остаточные выбросы духовной Ци от процессов закалки. Рекомендуется минимизировать время пребывания и постоянно использовать технику дыхания для фильтрации вдыхаемого воздуха».
Я мысленно кивнул, активируя «Дыхание Острой Стали». Энергия тонким потоком начала циркулировать по моим лёгочным меридианам, создавая невидимый фильтр. Вкус воздуха изменился, он всё ещё был едким, но теперь напоминал скорее горькое лекарство, чем яд.
Я вошёл в поселение. Хаос звуков, запахов и криков обрушился на меня. Повсюду были мастерские, но они делились на три чётких типа.
Ближе к входу в котловину толпились самые шумные и дымные кузницы. Здесь работали на скорость и количество. В основном тут можно было найти простые топоры, наконечники для копий, подковы. Цены были очень низкими. Качество — соответствующее. Энергия Ци в этих изделиях была грубой и неотшлифованной. Мне такое было не нужно.
Чуть дальше располагались более солидные мастерские с каменными стенами и витринами. Здесь уже висели вывески с именами мастеров, а напоказ были выставлены изящные клинки с гравировкой, со вставками из полудрагоценных камней. Цены в этой части поселения уже были на грани моих возможностей.
Я зашёл в пару лавок. Мастера, важные и упитанные, смотрели на мою простую, хоть и новую одежду свысока. Правда, общались без пренебрежения, так что я смог ознакомиться с предоставленным ими ассортиментом. В целом, это было хорошее, но стандартное оружие. Мне же для того, чтобы создать меч из моих материалов, нужно было идти в центральный район, туда, где были самые престижные мастерские. Располагался он в глубине котловины, у самого подножия скал, где земля была насыщена чистой металлической Ци.
Я видел, как к ним подъезжали богатые повозки, из которых выходили молодые аристократы в шелках, подобные Цзинь Тао. Эти кузнецы были не ремесленниками, а алхимиками металла. Их работа стоила целые состояния, а их клинки были символами статуса. Мой путь сюда лежал явно не через парадную дверь.
Я стоял, затерянный в толпе, и чувствовал горький вкус реальности. С одной стороны — дешёвый ширпотреб, который не выдержит моей Ци. С другой — неприступные твердыни мастерства, куда мне не было входа. Мой клык Хрустального Змея был сокровищем, но на его обработку совершенно не хватит моих денег.
«Анализ рыночной ситуации подтверждает ваши наблюдения. Кроме того, элитные мастерские требуют не только оплаты, но и социальных связей. Вероятность получения их услуг стремится к нулю».
Побродив немного по городу, я свернул с центрального проспекта в узкий, грязный переулок, заваленный углём и шлаком. Это была изнанка «Пылающего Горна», место, где жили и работали те, кто не вписались в стройную систему. Я шёл, почти не надеясь уже найти что-то, пока мой взгляд не упал на неприметную кузницу.
Дверь была из почерневшего, неполированного дуба, а над ней на грубо вбитом гвозде висела маленькая, почти нечитаемая табличка с одним-единственным иероглифом: «Оружие».
От этой двери не доносилось звуков, но пространство вокруг неё вибрировало. Воздух был гуще, горячее. Я на мгновение закрыл глаза, стараясь настроиться на распознавание энергии. После чего увидел тонкую, острую, как игла, струю Ци, что била из-за двери. Она была не очень плотной и сконцентрированной, но, что самое важное, она была наполнена пониманием металла. Чем-то это напоминало моё понимание меча, но гораздо сильнее.
Я толкнул дверь. Она поддалась тяжело, но без скрипа. Внутри царил полумрак. Мастерская была крошечной, больше похожей на келью отшельника. Стеллажи ломились не от слитков, а от странных камней, обломков древнего оружия, склянок с подозрительными жидкостями и инструментов, чьё назначение было неясно.
В центре, на простом каменном постаменте, пылало небольшое белое пламя. Перед ним спиной ко мне стоял молодой человек. В его руках были не молот и щипцы, а два узких, похожих на скальпели, инструмента из тёмного металла. Ими он водил по небольшому куску раскалённого металла, не придавая ему форму, а словно вырезая изнутри невидимый узор.
Он не обернулся.
— Если пришёл за инструментом, то иди к Вану, его мастерская дальше по улице через два дома. Я работаю только с оружием.
Его голос был низким, безразличным, но в нём не было грубости. Была усталость и полная поглощённость процессом.
Я молча закрыл дверь, чем, казалось, вывел его из транса. Белое пламя погасло, и он медленно повернулся.
На вид ему было лет двадцать — двадцать пять. Черноволосый. Лицо худое, с тёмными глубокими глазами. Обнажённый торс открывал вид на мощную