Второй этап проходил по достижении мальчиком 5–7 лет и в различных летописях назван постригом. Возможно, потому, что проводился обряд подстригания ребенка, а возможно, потому, что мальчику предстояло уйти на обучение в лесной дом, что напоминало уход в монастырь. Сохранившуюся практику ухода пяти- и семилетних детей на обучение к учителю или в лесной дом мы видим в зороастризме и индуизме. В последнем брахмачарья (ученичество) занимает около 14 лет (до 21 года) и сопровождается различными ритуальными запретами, в том числе половым воздержанием. После возвращения из брахмачарьи юноша (возможно, изначально и девушка) сразу женится, что может говорить о том, что в индийском обществе несколько этапов инициации слились в один большой, а возможно, о том, что изначально ученичество проходило как монолитное обучение с финальным «экзаменом» в конце, а русская сказка сохранила только рудимент этого финального испытания.
У поляков сохранились упоминания о пирах в честь пострига отроков: «И вот, когда приближалась седьмая годовщина его рождения, отец мальчика собрал, по общепринятому обычаю, комитов и других князей и устроил в его честь обильное и пышное угощение; во время празднования он, помня, однако, о своем великом горе (слепоте мальчика), тяжело вздыхал. А все другие в это время радовались и, по обычаю, хлопали в ладоши, и особенно возросла радость тогда, когда стало известно, что слепой мальчик прозрел» («Хроника и деяния князей или правителей польских», Галл Аноним, XII в.).
Этот же обряд сохранялся и у восточных славян минимум до XII в. и, по всей видимости, был связан с началом обучения юного князя искусству владения оружием и езды верхом. В «Повести временных лет» читаем: «В лъто 6700, мъсяца иуля въ 28 день… быша пострыгы у великаго князя Всеволода, сына Георгева… Сыну его Георгеви, въ градъ Суждали, того же дни и на конь его всади; и бысть радость велика въ граде Суждали…»
Важно отметить, что этот обряд проходили не только княжеские дети, но и крестьянские, о чем упоминается в «Хронике…» Галла Анонима. Этот этап, по всей видимости, был связан с Перуном, который оберегал детей и покровительствовал им, — именно с оберегами в виде топориков хоронили мальчиков этого возраста. То, что мальчики жили в лесном доме на обучении, подтверждают и былины:
И рос Вольга Буславлевич до пяти годков…
И пошел Вольга сударь Буславлевич
Обучаться всяких хитростей-мудростей,
Всяких языков он разных…
Именно этот этап инициации проходят дети в сказке «Гуси-лебеди» и схожих сказках, где главными героями выступают не юноши и девушки, а мальчики и девочки. Ключевое отличие — наличие или отсутствие брака по возвращении.
Отдельно нужно сказать об обряде перепекания детей: в сказках он выражен тем, что Баба-яга пытается затолкать ребенка в печку, а он обманом или силой избегает этого. Перепекание является элементом всех трех стадий инициации. В печку клали хилых и болезненных младенцев: считалось, что ребенок нездоров, потому что не до конца разорвал связь с потусторонним миром, а печка, как символ лона, как бы рождала его заново, уже правильно и окончательно. В печку Баба-яга пыталась отправить и детей, и подростков. Долгое время считалось, что обряд проводился символически, но после того, как в городищах-святилищах Западной Украины в «длинных домах» — зданиях для пиров — были найдены ритуальные печи и захороненные рядом останки детей 5–10 лет (возможно, кто инициацию не прошел), этот вопрос нуждается в пересмотре (И. П. Русанова).
И последний этап инициации — финальное испытание. Как раз то, что мы знаем как классическую подростковую инициацию, о которой подробно поговорим в разделе о военно-ритуальных братствах.
Есть в сказке «Гуси-лебеди» еще один нестандартный сюжет: в нем преодолевает испытания и сражается с антагонистом не юноша, а девушка. Обычно в сказках о женской инициации упор делается на хозяйственные работы в доме испытующего (Бабы-яги, медведя), но в этой сказке основной акцент — на пути и спасении украденного мальчика. То есть фактически это инверсия сказок о мужской инициации, в которых змей или Кощей крадет невесту, а главный герой отправляется на поиски. «Гуси-лебеди» не единственная сказка, в которой женщина вызволяет мужчину, а не наоборот, к этому типу относятся «Амур и Психея» и «Финист — Ясный сокол».
Дива (Дивия, Диана)
Дива упоминается в первоисточниках только два раза: «Овъ Дыю жъреть, а другый — Дивии…» («Беседа Григория Богослова об испытании града (градом)», XI в.).
В первом говорится о том, что жертвы приносятся Дыю и Дивии. Согласно Е. М. Мелетинскому, Дый — это обрусевшее произношение имени Зевс (Diw). Дивия — женская ипостась этого бога. Почему? Ее имя является феминитивом от «Дый» (как Перун — Перперуна, Велес — Вела). Исходя из этого, Б. А. Рыбаков считает, что Дива — это мать-земля, жена бога неба. Однако есть и другой отрывок, из которого следует, что Дива — эпитет Мокоши в значении «дева, девственница» (Н. И. Зубов), именно к этому выводу склоняются большинство современных исследователей: «…виламъ и Мокошьи, Див
Могла ли быть Мокошь девственницей? Эта характеристика слабо коррелирует с ее чертами покровительницы женщин, дома, влажностью, эротичностью. Возможно, идея девственности была привнесена из греческой мифологии или христианства, подробно об этом пишет А. Б. Зубов в статье «Научные фантомы славянского Олимпа». А. Б. Зубов проводит лингвистический анализ падежей, в которых слово «Дива» употребляется в текстах, и приходит к выводу, что с точки зрения русской грамматики фразу следует читать не как «поклоняются Диве и Мокоши», а как «поклоняются Мокоши в виде дивы».
Другое мнение — девственность Мокоши связана с отголосками неолитического культа богини-матери, когда человечество, скорее всего, не знало о вкладе сильного пола в деторождение и верило в партеногенез — зачатие без мужского семени (например, богиня-мать Кибела родом из Малой Азии также является девственницей и отождествляется с Артемидой).
Желя и Карна
Эти две богини встречаются только в «Слове о полку Игореве». Начинается битва, гибнут воины, и по Русской земле проходит зов Жели и Карны, чтобы те устраивали ритуальные плачи: «За нимъ кликну Карна и Жля, поскочи по Руской земли, смагу мычючи въ пламян
Этимология слов: Карна от «карьба» (скорбь) — плач по умершему; Желя от «жалоба», «плач». Являются ли Карна и Желя мифологическими существами? В. Н. Топоров считает, что это просто