Она нажала «отправить».
– Я готова, можем выходить прямо сейчас, – ответила Мара.
– А я – нет. – Мойра закрыла ноутбук. – Мне нужно покормить коров.
20 октября 2024 года
Валерия пыталась дозвониться до Мары трижды. Первый раз – нехотя, она была в Милане по делам другого подопечного и посчитала некрасивым не отметиться. Она ненавидела это в себе – чувство долга, чувство долга, вечное чувство долга. Не получив ответа, она удивилась, но решила, что, может, еще рано. Паладини устроила себе непонятный и явно нездоровый режим: ложилась спать чуть ли не на рассвете, ела, когда придется, и может, сейчас принимала душ – если, конечно, ей удалось расчистить ванну от хлама. С такой квартирой она могла бы хотя бы кладовку держать в порядке. Но нет. Валерия постаралась не думать об этих проклятых коробках и поехала на встречу. Через час Мара так и не ответила – ни звонком, ни сообщением. Тогда Валерия позвонила снова – теперь уже дожидаясь автоответчика.
– Мара, это Валерия. Я в Милане, просто хотела перекинуться парой слов по телефону, но тебя нет. У тебя что-то запланировано, может, прием у врача? Перезвони.
Она села в машину, но вместо того, чтобы ехать на кольцевую, направилась в центр. На втором светофоре позвонила еще раз. Снова автоответчик.
– Мара, я начинаю волноваться. Перезвони, иначе я приеду.
Ответа не последовало. Через полчаса она кое-как припарковалась перед домом, где поселили Паладини, и вышла, взяв с собой ключи. Валерия всегда носила ключи от квартир всех своих подопечных – мало ли, вдруг какой приступ, что-то случилось, чрезвычайная ситуация. Чертово чувство долга. На полпути к подъезду она увидела полицейских: один говорил по телефону, другой смотрел на окна. Валерия ускорила шаг.
– Боже, что случилось? – обратилась она к тому, кто не говорил по телефону.
– Вы здесь живете, синьора?
– Нет, тут живет моя подопечная, я соцработник.
– Она дома? Мы обошли все квартиры, но никто не открывает.
– Она и мне не отвечает. Вот почему я приехала. У меня есть ключи.
– Галандо, слесарь не нужен. У синьоры есть ключи.
– Его уже вызвали, – отозвался второй.
Валерия, встревожившись, принялась открывать дверь.
– Но почему вы ее ищете? Что случилось?
– Мы ищем не ее, а другого жильца или, может, гостя. Он пропал, а его телефон засекли в этом доме.
Валерия облегченно выдохнула.
– Тут три квартиры, я знаю, что одна пустовала, но в двух других, возможно, кто-то живет – точно не знаю. Мы с Марой не обсуждаем соседей. – Она направилась к двери.
Пока полицейские звонили в соседнюю квартиру, Валерия вставила ключ – и почувствовала сопротивление: изнутри тоже был вставлен ключ. Она постучала.
– Мара? Мара, открой! Это Валерия.
Из квартиры не доносилось ни звука. Полицейские пошли по лестнице наверх, и Валерия снова попыталась дозвониться. Линия была свободна, и она услышала – пусть глухо и издалека, – как за дверью звенит телефон. Значит, она дома, что-то точно случилось – она почувствовала себя плохо или эти чертовы коробки свалились ей на голову. Она начала стучать по двери ладонью.
– Мара? Мара?
Один из двух полицейских, тот, которого звали Галандо, стремительно сбежал вниз.
– Синьора, я должен попросить вас покинуть здание.
– Она не отвечает! Телефон внутри звонит, но она не отвечает.
– Может, она вышла. Пожалуйста, следуйте за мной на улицу.
– Нет! – Валерия заговорила спокойным и профессиональным тоном, она всю жизнь имела дело с полицией и знала, что сказать. – Послушайте, она человек с расстройствами, хрупкая. Если ей стало плохо, а мы не поможем, ответственность будет на вас.
Полицейский заколебался.
– Вы не можете открыть ключом?
– Дверь заперта изнутри, и там вставлен другой ключ.
– Мы разберемся, скоро приедет слесарь, а вы выйдите, мы позовем вас, когда дверь откроют.
Разволновавшись, пытаясь дозвониться до своего непосредственного начальника, Валерия вышла, не особенно задумываясь, почему ей нельзя остаться внутри. Снаружи она подняла взгляд на окна квартиры Мары и замерла. В трубке зазвучал голос начальника, но она уже не слушала.
– Окно распахнуто! – сказала она полицейскому, стоявшему на пороге и следившему за улицей.
Он посмотрел вверх.
– Да, но послушайте… – начал он.
– У нее агорафобия! – тут же выдумала Валерия, чтобы упростить объяснение. – Она никогда не открывает окна, это ненормально!
– Синьора, я ничего не могу… – начал другой, но Валерия уже говорила по телефону со своим начальником.
– Альберто, Паладини не отвечает, окно ее… – она не знала, как назвать комнату, – рабочей комнаты распахнуто, а она никогда бы его не открыла. Телефон звонит, никто не берет трубку. Вызови пожарных.
– Нет, синьора, послушайте, у нас тут такая ситуация… – вмешался полицейский, но Валерия его оборвала:
– У нас тоже ситуация. Женщина, которая не отвечает, не обычный человек. Мы обязаны войти в квартиру немедленно!
Вызванные службы прибыли в таком порядке: патрульная машина, пожарные и наконец слесарь. Валерия лишь мимоходом отметила, что полиция никого не подпускает к дому, а подъезд пересекает желтая лента. Ее взгляд был прикован к окну. Стиснув руки, она смотрела, как пожарный поднимается по лестнице и входит в квартиру через окно. Она в двух словах объяснила ему ситуацию с коробками, и все равно он, через минуту открыв дверь изнутри, выглядел ошарашенным.
– Ключ был в замке, но в доме никого. По крайней мере, насколько мне удалось осмотреться, это просто невероятно…
Валерия прошла мимо него и решительно обратилась к полицейским:
– Дайте мне все, что нужно надеть – бахилы, перчатки, – что угодно. Я обязана убедиться, что моей подопечной в квартире нет.
После короткого обсуждения ей выдали все необходимое, и она поднялась по лестнице в сопровождении полицейского. Тот бросил взгляд внутрь и выдохнул:
– Что за черт?.. – Валерия и бровью не повела.
Она вошла в «Башню», прошла через «Узкое место» и осмотрела все сектора. Увидела лестницу, прислоненную к столу, и на столе телефон, на экране которого отображались ее пропущенные вызовы. Мары не было. Валерия не знала, чувствовать ли облегчение или ужас. Решение подсказал голос полицейского за ее спиной:
– Простите, вы можете объяснить, кто здесь живет?
7
Минивэн двигался почти в полной темноте, освещая дорогу лишь габаритными огнями. Первые пятнадцать минут Мара сидела неподвижно, вцепившись в ремень безопасности, опасаясь, что они вот-вот сорвутся в пропасть. Но вскоре она поняла: ночные поездки для Мойры – дело привычное. В конце концов, покидая биопарк, она обязана предупреждать