– Пойдем. Не смотри. Не запоминай его таким. Помни другим, из прекрасного прошлого, – произнесла она.
Фьямма оскалилась, как бешеная лисица.
щелк
– Да плевать мне, каким его помнить! – прошипела она. – Кто теперь будет меня содержать?
Не обращая внимания на грубость, Беатриче лучезарно улыбнулась.
– Я, дорогая. Я богата.
Она развернула Фьямму и уверенно, с экономными жестами повела ее из гостиной в соседнюю комнатку, куда они вошли в первый вечер. Фьямма покорилась, постепенно обмякая на плече подруги…
щелк
…в роли безутешной вдовы. Мойра и Мара проводили их взглядом. В осанке Беатриче они увидели отточенное годами искусство утешения скорбящих. Когда те скрылись, Мара приказала Мойре:
– Положи его на пол.
Джерри забился в судорогах. Его глаза, широко распахнутые, устремились к Маре в немой мольбе. Она склонилась над ним и улыбнулась.
– Успокойтесь, вас вырвало, сейчас ваше тело справится с небольшим шоком, потом, вероятно, вы потеряете сознание, но до настоящего отравления не дошло. Доверьтесь мне.
Взгляд Джерри смягчился, сверкнул благодарностью.
– Они не умеют правильно перегонять яд, – объяснила Мара, поглаживая его лоб. – В итоге эффект будет как от тухлой устрицы. Думаю, вы, человек аккуратный, таких не ели. Верно?
Он задыхался.
– Все будет хорошо, сейчас пройдет.
Она ни на миг не отводила глаз от его лица, услышав, как ослабевшая Мойра за ее спиной рухнула в кресло. Какой бы сильной она ни была, видеть смерть человека было для нее уже слишком.
Прошло еще несколько минут. Судороги прекратились.
– Ты молодец. Хорошо врешь, – тихо заметила Мойра.
– Я делала это годами, – подтвердила Мара. – Всегда говорила детям: «Успокойся, Андреа, успокойся, Клара, сейчас пройдет». Я знала, что все пройдет, но не сразу, и это был один из самых приятных моментов. Врать с улыбкой, пока я их травила.
зачем я это рассказала?
Слова повисли в воздухе. Но вот Мойра встрепенулась и встала.
– Надо его накрыть, вдруг Фьямма вернется. – И добавила: – Как быстро… я не думала, что яд так действует. Когда ты принимала…
Она не закончила фразу. Голос ее дрожал, но Мара так и не обернулась к ней, не успела собраться с духом. Ей легче было смотреть на Джерри, на кровь в его глазах, на красные точки на лице.
– Все дело в сердце. Брадикардия – один из первых эффектов. Все думают, что начинается с желудка, с легких, но сердце замедляется слишком резко, отчего все остальное дает сбой. Мужчина его возраста, пусть и в форме, вряд ли мог похвастаться идеально здоровым сердцем. Я не ошиблась: они не умеют перегонять яд. Концентрация слишком высокая – это как выстрел в упор, и назад пути нет. Он и так продержался слишком долго.
Мара встала и взяла пиджак Джерри с подлокотника кресла. Что-то тихо звякнуло. Сунув руку в карман, она извлекла еще две бутылочки – подняла их к свету, потом проверила крышки. Обе были запечатаны, но при ближайшем рассмотрении на металлической капсуле виднелся след – точка, где алюминий, вероятно, прокололи иглой и скрыли след.
они выяснили, как это сделать, должно быть, специально готовились, чтобы справиться с такой маленькой крышкой
– Как они смогли пронести это внутрь? – спросила Мойра.
– Фьямма чуть не выпила из другой бутылки. Они все отравлены? Можно здесь что-то есть или пить без опаски?
– Теперь не знаю. – Мара повертела бутылочки, наблюдая, как перетекает жидкость. – Есть небольшой осадок. Теоретически его можно заметить и в других напитках. Но все зависит от того, как давно они добавили яд, долго ли выделяется осадок – за часы или дни. Странно, что он держал их в кармане; может, хотел придать себе храбрости для охоты на незваного гостя…
Мойра вдруг осознала главную проблему, вытекающую из случившегося.
– Мы заперты! Черт, мы заперты! Мы замурованы заживо! Как теперь выбираться?
– Фьямма знает код, – спокойно ответила Мара.
Она переложила две бутылочки в ящик стола и закрыла его.
– Беатриче! – громко крикнула она.
Ответ прозвучал не сразу.
– Да?
– Не пускай сюда Фьямму.
Последовал долгий стон и глухой стук – Фьямма поняла, что произошло. Мара подавила сочувствие, которое сейчас было лишним.
она выживет
она и не такое переживала, найдет нового покровителя
– Спроси у Фьяммы, как нам все открыть.
Молчание
– Что?
– Фьямма знает код, чтобы разблокировать все эти сарацинские заслонки, ставни, или как их там. Пусть скажет, иначе мы так и останемся взаперти.
Миновало несколько секунд. Из соседней комнаты доносились стоны Фьяммы, будто писк загнанного в ловушку зверька. Наконец Беатриче громко передала цифры:
– Пять, семь, пять, четыре, два.
Мойра встала. Но вместо того чтобы отправиться к панели и ввести код, она смотрела на вход в гостиную, откуда доносились голоса двух подруг. Мойра держалась напряженно, подозрительно, как дикий зверь, почуявший незнакомый запах.
– Что-то не так, – бросила она.
Мара направилась к клавиатуре, ввела пять цифр, а потом, поскольку ничего не происходило, нажала на все цветные кнопки сбоку. Наконец бронированные заслонки с громким скрежетом поползли вверх, впуская ослепительный свет, к которому они не были готовы. Мойра прищурилась, но не отвела взгляд от распахнутой двери.
– Что-то не так, – повторила она.
что-то не так
Мара сунула руку в карман и глубоко вдохнула запах рвоты и яда в этой рвоте.
ромашка
почему я не осталась дома?
Мойра шагнула вперед, и Мара последовала за ней. Они вошли в соседнюю комнату, уже зная, что увидят. Фьямма скорчилась в углу, прижимая обе руки ко рту. Беатриче стояла в луче солнечного света, который играл бликами в ее волосах. Позади, приставив к ее виску пистолет Фьяммы, стоял элегантный мужчина.
31 июля 2017 года
Тому, что полиция нашла в доме Беатриче Сантьяпики, не было простого названия. И обнаружили эту коллекцию совершенно случайно, лишь потому, что девушка проехала через зону ZTL, закрытую в тот день в Палермо для жителей других районов. Заметивший ее машину патруль взвыл сиреной и велел ей остановиться. За рулем розового «Fiat 500» полицейские, к своему удовольствию, увидели очаровательную девушку в платье в цветочек и соломенной шляпе, словно сошедшую с картины. Они не торопились проверять права и документы на машину, и один из полицейских, просто беседы ради, спросил:
– Что у вас на сиденье?
Там лежал небольшой сверток размером с теннисный мяч.
Девушка что-то пробормотала.
– Что