Мара сглотнула пару раз, сухое горло саднило. Это не могла быть Клара, не должна была быть Клара, если это Клара, она просто умрет.
разве не этого ты хочешь? искупления?
вот тебе искупление
Она ударила себя по лбу, чтобы прогнать эту глупую мысль. Ананд встревожился.
– Синьора Паладини, что случилось? Не надо так, себе же хуже сделаете!
я должна знать
как мне узнать?
Внезапно она вспомнила о сумке Мойры. Ее рука, вцепившаяся в ручку, настойчивый взгляд подруги.
что ты знала, Мойра?
что ты знала, чего не знаю я?
Мара вскочила и схватила парня за запястье.
– Пойдем со мной.
Она потащила его к «динозавру», жалея, что не заперла машину – кто угодно мог в нее залезть. Но все было на месте: немногочисленные вещи, взятые из дома Джерри, и то, что осталось от последних мгновений Фьяммы. Ананд, почувствовав резкий запах, отступил, но Мара полезла внутрь, будто ничего не замечая, распахнула сумку Мойры и вытащила ноутбук и разноцветные папки с ее изысканиями.
половины того, что собрал Джерри, хватит
должно хватить
Она принялась лихорадочно искать, не читая надписей на папках, перебирая их наугад. В основном это были текстовые документы, но она знала, что Мойра, такая дотошная, всегда готовая ко всему, не пренебрегла бы фотографиями.
И они нашлись.
Фото Фьяммы, Беатриче, вывеска ее похоронного бюро, снимки Луиджи с Марией Грацией, их детьми, коллегами – возможно, скачанные из социальных сетей. Фото «Структуры», где они жили годами, изображения психиатров и персонала…
СТОП!
Мара подняла руки. Нужно было прийти в себя. Это было жизненно важно. Она аккуратно выровняла папки и начала искать классификацию Мойры: Фьямма, Мария Грация, Луиджи, Беатриче, Молодая Психиатриня, Валерия… Вот, наконец… имя ее мужа и их детей. Она не дала себе времени приготовиться – ей требовалось знать правду, какую угодно, и эта тяга была сильнее страха боли.
ты вырос красивым, Андреа, похож на моего отца
Третья фотография ударила в сердце, потому что Клара действительно напоминала юную Беатриче. Она почти не изменилась с детства: все такая же бледная, с пушистыми, скорее кудрявыми, чем вьющимися светлыми волосами и ясными глазами. Очень похожа на некоторых женщин из семьи Луки, но бесконечно далека от нее самой. Да, она бы узнала ее в толпе – только ее, только дочь, которую она чуть не убила. Она показала фото Ананду.
– Это она?
Он покачал головой.
– Уверен? Рассмотри как следует.
– Мне не нужно смотреть еще раз, она совсем другая. Та была девушкой из ночного клуба, из тех, что танцуют на кубах или у шеста. С такой фигурой, чтобы это делать, понимаете? – Он замялся, вдруг подумав, что девушка на фото ей дорога, и попытался исправиться: – Эта девушка очень милая, но она порядочная. Та не была порядочной.
Мара уронила фотографию на колени, облегчение накатило такой тяжелой волной, что почти лишило дыхания.
это не моя дочь
не моя дочь убила всех этих людей
* * *
«Твинго» Ананда не могла похвастаться и десятой долей удобств «динозавра» Джерри, но через несколько минут Мара заснула. Ананд убедил ее оставить огромную черную машину, погрузить в «Твинго» ее вещи, вещи Мойры и Фьяммы и уехать. Пока она спала, он направился к морю и на высоте Каррары съехал с автострады в поисках смотровой площадки. Там он остановился и стал ждать, пока она проснется. Ее выражение лица невероятно его порадовало.
– Когда я впервые увидел море, оно меня напугало. В Индии, где я жил раньше, ничего такого не было. Там все такое чудесное, краски яркие, я скучаю по тем местам, но у нас не было ни моря, ни озер, ни рек, воду я видел только в кувшинах. Тяжело было привыкать. Но я знаю, что вы, синьора Паладини, выросли у моря. И подумал, что вам будет полезно его увидеть.
– Потому что там, куда меня отправят, вряд ли будет вид на море.
Ананд нахмурился, но она не хотела его огорчать, наоборот, пыталась отблагодарить. Она сжала его руку.
– Ты прав, мне полезно его увидеть. Давненько это было. – Она задумалась. – Последний раз я видела море, когда меня увозили. Так будет лучше, хорошее воспоминание.
Она расслабилась или хотя бы попыталась. Потом, вздохнув, собралась с духом:
– Ладно, давай посмотрим, что пишут в прессе.
Они включили ноутбук Мойры, подключив телефон Ананда как точку доступа. В последних новостях, по крайней мере опубликованных, ей приписывали убийства продавщицы и гардеробщицы, но Джерри, похоже, удалось замять смерть портье. Срочная новость: найдены два тела в Сант-Эутицио. Ни слова о Фьямме. Ни слова о Мойре.
Мара уже собиралась закрыть ноутбук, когда ее взгляд упал на иконку почты. Сотни сообщений. Она заколебалась, но вспомнила взгляд Мойры.
ты хотела, чтобы я знала
Она открыла почту. Почти все адреса отправителей были мешаниной букв и цифр, то есть явно прошли через какие-то фильтры – из писем, к которым Мойра не должна была иметь доступ. Мара пролистала их, не открывая, и зашла только в те, которые Мойра уже просмотрела. В них говорилось о ней, об их побеге, о предположениях, куда они направляются. А потом – удар. Боль, что не отпустит никогда. Алессандра, куратор Мойры, рассказывала о ее прыжке из окна. В приложении – письмо Валерии, потрясенной, что Мара вообще еще жива.
вот оно
вот откуда ты все знала
а я… я подозревала тебя в предательстве.
Мара выключила ноутбук – она увидела достаточно. В последний раз взглянула на море.
– Чудесное место. Лучшего уголка я бы и сама не выбрала, решая, где провести последние мгновения свободы.
– Я не согласен. Я дам показания в твою пользу. Я знаю, что видел, я там был. Ты никого не убивала, – горячо заявил Ананд.
Тогда, у моря, которое сопровождало все ее детство и юность, Мара подумала, что все эти трагедии связывает одна нить – она сама. Виновна, невиновна – это всего лишь слова. Если убрать ее из уравнения, множество людей были бы живы.
«Я хочу в последний раз увидеть мужа», – сказала Мария Грация. Какое бы решение ни приняла подруга, вернувшись домой, ее желание исполнилось. И это, в конце концов, было хорошее желание. Мара снова открыла желтую папку, на этот раз внимательно разглядывая фото бывшего мужа. За тринадцать лет он изменился гораздо меньше, чем она: если бы не парочка морщин и седых волос, она могла бы поклясться, что это тот же человек, кричавший ей: «ТЫ ДОЛЖНА БЫЛА ЕЕ СПАСТИ!»