Императрица Елизавета Петровна, Сергей Григорьевич и семейство вице-канцлера (а впоследствии и канцлера) Михаила Илларионовича Воронцова желали женить Александра Сергеевича Строганова на единственной дочери и наследнице Михаила Илларионовича Анне Михайловне, прославившейся не только своею красотой, но и исключительно мягким, добросердечным характером. Надежды сбылись – в 1758 году Александр Сергеевич обвенчался с Анной Михайловной, и в результате этого брака величие дома Строгановых возросло неимоверно, но… Впрочем, об этом браке и прочих обстоятельствах жизни Александра Сергеевича Строганова будет рассказано в следующей главе.
Подведем итог сказанному. Сергей Григорьевич Строганов стал первым в роду своем, кто служил не номинально, а на деле и смог занять одно из самых высоких мест в светском обществе своего времени. С него начинается новый виток истории дома Строгановых – великосветский. Богатство богатством, а положение – положением, оно имеет особую ценность для тех, кто вознесся в горние высоты с самых низов.
Сергей Григорьевич Строганов-первый скоропостижно скончался осенью 1756 года вскоре после того, как ему исполнилось сорок девять лет. «При сем же хочу тебе упомянуть о печальном случае, – писал князь Михаил Михайлович Голицын – младший своему старшему сыну Александру Михайловичу. – Барон Строганов Сергей Григорьевич умер. И кончина его жалостна. До смерти за пять дней занемог. Чувствовал в голове и в виске боль. И то пережилася. А в последней день доктор у него был. За час до смерти осматривал его пульс и спрашивал его, не чувствует ли какой болезни. Отвечал, что ничего не чувствует. И доктор в рассуждении был, что через два дня или, по крайней, три дня может выехать. А после доктора, через час или меньше, как сидел, вдруг повалился и так скончался…» Похоронили Сергея Григорьевича на Лазаревском кладбище в Александро-Невской лавре.
Придворный художник Петра Великого Иван Никитин, ставший одним из основоположников отечественной школы светской живописи, в 1726 году написал портрет девятнадцатилетнего Сергея Строганова. Юный барон изображен в полуповороте, в рыцарских латах, на которые накинут плащ. Вряд ли когда-либо Сергею Григорьевичу приходилось надевать латы, но на портрете они весьма к месту, ведь барон – это прежде всего рыцарь. Взгляд Сергея Григорьевича томный и немного рассеянный, кажется, что он погружен в свои мечты… Сбылись ли они? Хочется верить, что да, сбылись. Во всяком случае, с внешней стороны не очень долгая жизнь Сергея Григорьевича Строганова, выглядела вполне благополучной – богач, светский лев, родственник императрицы…
В заключение хочется сказать несколько слов о чугуноплавильном заводе на реке Билимбаевке, левом притоке Чусовой, который был построен Сергеем Григорьевичем. Кто-то из читателей может удивиться – ну зачем такому богачу понадобилось связываться с новым делом? Разве ему без чугуна денег не хватало? Или он был настолько умен, что просчитывал перспективы на столетия вперед? Билимбаевский чугуноплавильный завод, если кто не в курсе, в свое время считался одним из самых благоустроенных и прибыльных на Урале…
На самом деле к строительству чугуноплавильного завода Сергея Строганова подтолкнул Акинфий Никитич Демидов, человек еще более хваткий, чем Григорий Дмитриевич Строганов. Отец Акинфия Никита Демидов считается основателем династии, а сам Акинфий стал основателем горнозаводской промышленности на Урале и в Сибири. Он построил семнадцать (!) железоплавильных и медеплавильных предприятий, увеличив втрое полученное от отца наследство. Занимался Акинфий Никитич и благородными металлами – именно он открыл золотые и серебряные рудники на Алтае. На соляные промыслы Акинфий Демидов тоже пытался наложить руку. В правление Анны Иоанновны он просил уступить ему все казенные солеварни и разрешить свободно торговать солью, но эта затея успеха не имела…
Русское царство, превращенное Петром в империю, испытывало острую нужду в металле, поэтому те, кто разрабатывал месторождения и строил плавильные заводы, имели возможность наложить руку на чужие земли, а также получали приоритет в освоении новых земель. В 1729 году стало известно о наличии рудных месторождений вдоль реки Билимбаихи, и Акинфий Демидов выразил готовность заняться их разработкой. Таким образом, строительство Билимбаевского чугуноплавильного завода было вынужденным, иначе строгановская земля могла уйти к Демидовым. Ну а дальше Сергей Григорьевич, что называется, вошел во вкус и в марте 1752 года начал строительство Добрянского медеплавильного завода, который очень скоро превратился в железоделательный из-за бедности местных медных месторождений.
Глава VII
Первый граф и первый меценат
Александр Сергеевич Строганов стал первым в роду графом, причем графское достоинство пожаловал ему император Священной Римской империи германской нации Франц Первый «в ознаменование к нему истинного благоволения». Произошло это в 1761 году, когда Александр Сергеевич в чине камер-юнкера состоял при российском посольстве в Вене. Можно с уверенностью предположить, что императорское благоволение обошлось Александру Сергеевичу весьма недешево, но средств ему хватало с избытком, а графский титул стал весьма полезным приложением к состоянию – отныне богатство соответствовало достоинству. Императрица Елизавета Петровна дала Александру Сергеевичу свое соизволение на принятие титула и пользование им в России. Высочайшие соизволения подобного рода давались не автоматически, а с разбором. Так, например, в 1840 году император Николай Первый отказал Анатолию Николаевичу Демидову в праве использовать на территории Российской империи титул князя Сан-Донато, пожалованный великим герцогом тосканским Леопольдом Вторым. Только в 1872 году племянник Анатолия Николаевича Павел Павлович Демидов получил от императора Александра Второго разрешение на пользование титулом князя Сан-Донато в пределах империи. Но с учетом того расположения, которое Елизавета Петровна испытывала к Сергею Григорьевичу Строганову и его семейству, вряд ли можно было ожидать, что соизволение на использование графского титула не будет получено. Однако же непонятно, почему Александру Сергеевичу пришлось добывать графский титул «окольным» путем – неужели императрице было трудно сделать приятное молодому человеку, в судьбе которого она принимала непосредственное участие? Воистину, «темна вода во облацех воздушных»… [32] «Упущение» Елизаветы Петровны исправил в 1798 году император Павел Первый, возведший обер-камергера, сенатора, действительного тайного советника, графа Римской империи Александра Сергеевича Строганова в графское Российской империи достоинство. Титулы, полученные от своих правителей, в России всегда ценились выше тех, что были пожалованы за границей. Таким образом, Александра Сергеевича и его потомков можно считать «дважды графами».
Если Аникей Федорович Строганов положил начало возвышению своего рода, а Григорий Дмитриевич Строганов собрал воедино и приумножил семейное состояние, то Александр Сергеевич Строганов сделал нечто не менее важное – он начал использовать свое состояние ради пользы общества и тем заслужил славу и признание. Александра Сергеевича можно считать