В какой-то мере Александр Сергеевич Строганову следовал отцовскому наказу, который ему передали уже после кончины Сергея Григорьевича. Наказ этот был оформлен в рифме:
Смотри, чтоб жребий мой душе твоей достался.
Старайся обращать, как сыны, все благие
Учения плоды на пользу всей России,
Священным музам, друг, во всем ты верен будь.
Но довольно забегать вперед и перескакивать с одного на другое. Пойдем по порядку, начиная с 3‑го (по нынешнему календарю – 14‑го) января 1733 года, когда Софья Кирилловна Строганова осчастливила своего супруга первенцем мужского пола. Произошло это радостное событие в Москве, родовом гнезде семейства Нарышкиных.
«Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя В., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук…» – рассказывает Петр Андреевич Гринев, главный герой пушкинской «Капитанской дочки». Александра Сергеевича записали солдатом в лейб-гвардии Семеновский полк в декабре 1745 года, когда ему шел тринадцатый год. В январе следующего года его заочно произвели в сержанты, в июне 1751 года – в прапорщики, а в сентябре 1755 года – в поручики. На том военная карьера и остановилась, потому что к ружьям, пушкам и всяческим баталиям Александр Сергеевич никакой склонности не имел. Осенью 1757 года он был переименован из поручиков в действительные камер-юнкеры, что стало поистине головокружительным повышением в ранге. По «Табели о рангах» поручик относился к двенадцатому классу, а камер-юнкер с 1742 года был чином пятого класса, который соответствовал военному чину бригадира, стоявшему выше полковника и ниже генерал-майора, или гражданскому чину статского советника. Кому везет, у того, как известно, и петух снесет… Правда, дальше темпы повышения в чинах замедлились – чин камергера, относящийся к четвертому классу, Александр Сергеевич получил только в качестве рождественского подарка в конце 1761 года, а завершилась его карьера на чинах действительного тайного советника и обер-камергера, относившихся ко второму классу, – выше стояли только канцлеры с генералами-фельдмаршалами и сам государь император…
Вот опять наше повествование забежало вперед… Автор просит прощения у своих читателей и торжественно обещает, что ничего подобного впредь не повторится хотя бы до конца этой главы. «Огурец – и тот порядок любит», – говорят в народе, а народ зря не скажет.
О детских годах Александра Сергеевича у нас есть только отрывочные сведения. Известно, что он получил хорошее домашнее образование, соответствовавшее его положению, и вроде бы как лет до двадцати двух не особо интересовался светскими развлечениями. Запись в Семеновский полк некоторые биографы расценивают как свидетельство того, что Сергей Григорьевич уготовил сыну военную карьеру, но вряд ли стоит судить столь прямолинейно. Дворяне записывали малых детей в полки для того, чтобы к совершеннолетию у тех был какой-нибудь чин. С гражданскими учреждениями подобные «фокусы» были невозможны, там служба начиналась «в явочном порядке». Если прежде военная карьера была для дворян гораздо предпочтительнее гражданской, то к середине XVIII века оба поприща сравнялись по значимости. Но логичнее было бы предположить, что Сергею Григорьевичу хотелось видеть сына при дворе родственницы-императрицы, в хорошо знакомой ему обстановке.
Впрочем, обер-секретарь Сената Николай Колмаков в обзоре, посвященном памяти графа Строганова, рассказывает о том, как однажды юный Александр Сергеевич во время шествия с караулом споткнулся и упал на Полицейском мосту и свидетельницей этого конфуза оказалась императрица Елизавета Петровна. На другой день императрица сказала Сергею Григорьевичу: «Твой сын не годится для военной службы. Я его возьму к себе», – и с этого момента началась гражданская служба Александра Сергеевича. История хороша, и вообще в биографии многих выдающихся людей присутствует случай, реальный или выдуманный, который повернул жизнь в новое русло. Но кое-какие документальные факты вызывают сомнения в достоверности истории с падением на мосту. С 24 мая 1752 года по 23 июля 1757 года Александр Сергеевич пребывал в отпуске за границей «для образования в науках, языках и свете», и во время этого отпуска, 2 сентября 1755, года был «заочно» произведен в поручики. А вскоре после возвращения на родину, 21 сентября 1757 года, юный барон был переименован из поручиков в действительные камер-юнкеры. Следовательно, инцидент с падением мог состояться в промежутке между 24 июля и 20 сентября 1757 года. Во-первых, Сергея Григорьевича к тому времени уже не было в живых. Во-вторых, трудно поверить, что сразу же после возвращения из длительного вояжа Александр Строганов приступил к несению военной службы, ведь ему надо было вступать в управление унаследованным имуществом и готовиться к женитьбе на дочери вице-канцлера Воронцова Анне Михайловне. Да и отдохнуть надо было после путешествия, и визиты знакомым нанести… Короче говоря, тут явно было не до явки в полк. Скорее всего, историю с падением на мосту придумал впоследствии сам Александр Сергеевич, который был тем еще шутником.
В мае 1752 года Александр Строганов отправился в продолжительное заграничное путешествие, предпринятое с образовательной целью. Его сопровождали француз-гувернер Жан Антуан, двое камердинеров и группа дворовых людей. Через Нарву, Ригу и Данциг Александр Сергеевич прибыл в Берлин, оттуда направился в Ганновер, затем посетил Ганау, Франкфурт-на-Майне, Страсбург и к концу года добрался до Женевы, где задержался почти на два года, слушая лекции в местном университете. Женева настолько понравилась путешественнику, что он хотел остаться здесь подольше, но отец настоял на переезде в Италию, который и состоялся в сентябре 1754 года. Сергей Григорьевич, которому продолжительный европейский вояж сына обходился очень дорого, хотел получить от этого предприятия как можно больше пользы. Образование и умение «обращаться в полном свете» – это само собой, но, кроме этого, Сергей Григорьевич собирался использовать путешествие и, так сказать, в рекламных целях, для создания Александру репутации просвещенного человека и к вящей славе рода Строгановых. «Не забывайте