У меня перехватывает дыхание. Германия. Опять.
– Я организую медицинский самолёт, и всё необходимое оборудование, команду сопровождающих врачей. Ты полетишь с ней, а я приеду следом, как только решу неотложные вопросы здесь. В Майнце для вас уже подготовлено всё необходимое.
Он не спрашивает, он сообщает. Уже всё продумал, обговорил, разложил на свои места. И часть меня кричит от радости, потому что это наш шанс. Но другая часть, в роли матери-медведицы, в чью берлогу только что проник посторонний, рычит от ярости и беспомощного ужаса. Он снова решил все за нас. За меня.
Когда профессор, кивнув, удаляется, Максим идет за ним следом, но внезапно останавливается в дверях. Он поворачивается, и его взгляд становится пристальным, почти что тяжёлым.
– Есть ещё один момент, – говорит он, и в его голосе появляются новые, опасные обертоны. – Мои юристы уже начали работу. Официальное заключение о подтверждении отцовства у них на руках.
В палате становится так тихо, что слышно, как за стеной плачет чей-то ребёнок. Словно сама реальность затаила дыхание.
– Какую... работу? – с трудом выдавливаю я, чувствуя, как по спине бегут ледяные мурашки.
– Оформление документов. Чтобы у меня не возникло проблем с принятием решений относительно её лечения за границей. И в будущем.
В будущем. Я повторяю это слово про себя, и губы немеют. Будущее, в котором у него есть все юридические права, подкреплённые властью и деньгами. А у меня? Что останется у меня?
Едва дверь за ним закрывается, в палату заходит тётя Марина, с огромной кастрюлей чего-то съестного.
– Ну как вы тут, мои хорошие? – начинает она, но, взглянув на моё лицо, сразу умолкает и её улыбка гаснет. – Сонюшка? Родная, что опять случилось?
И меня прорывает. Все страхи, все эти безликие «юристы» и бездушные «оформления» выливаются наружу в потоке бессвязных, отчаянных слов.
– Он хочет забрать её у меня, понимаете? Он уже всё устроил: лучших врачей, клинику в Германии, этот чёртов самолёт! Всё решил без моего согласия, как будто я пустое место. А теперь вот юристов подключил. А потом? А потом он просто скажет, что у него больше возможностей, что у него теперь есть все права... И заберёт её.
Я плачу, горько и безнадёжно, а тётя Марина смотрит на меня, и в её глазах нет ни капли осуждения. Только бесконечная, горькая, выстраданная мудрость.
– Детка, – тихо говорит она, – он может купить целую больницу. Но он не купит того, как она шепчет «мама» во сне, прижимаясь именно к твоей руке. Он не купит годы, что ты была для неё целым миром. Сила... она не только в деньгах и бумажках. Она – тут.
Она кладёт свою тёплую ладонь мне на грудь, прямо к сердцу.
– И я сомневаюсь, что он захочет её забрать. Потому что, если бы хотел, уже бы всё сделал, не церемонясь. А он… он просто пытается построить крепость вокруг своей дочери. И тебя, глупышка, он по умолчанию уже поместил внутрь этой крепости.
Я смотрю на неё, всхлипывая, как ребёнок, и отчаянно пытаюсь в это поверить. Но в груди ноет леденящая пустота, которую не могут заполнить никакие слова. Крепости... они ведь не только защищают. Они и запирают.
И самое страшное, что я начинаю понимать сквозь слёзы: чтобы спасти дочь, мне, возможно, придётся добровольно запереться в этой крепости вместе с ней. И доверить ключи человеку, который когда-то уже однажды разбил мне сердце.
Двадцать первая глава
День отъезда наступил с пугающей быстротой. Всё прошло как в тумане: последние приготовления, прощание с тётей Мариной, которая не могла сдержать слёз, и поездки в аэропорт на специальном медицинском транспорте. Больше ничего и не вспомню.
Медицинский самолёт поразил меня своей стерильностью и бездушностью. Он напоминал не средство передвижения, а крошечную, герметичную палату интенсивной терапии с крыльями.
Я уже устроила Лику на специальных носилках, закреплённых по центру салона, и сопровождающая медсестра, женщина лет сорока со спокойными глазами и быстрыми руками, проводила последние приготовления, когда в самолёт зашёл Максим.
На его обычно безупречном костюме были морщины, галстук отсутствовал, а в глазах отчётливо виднелась та самая тень усталости и напряжения, которую не мог скрыть даже его железный самоконтроль. Он выглядел так, будто не спал уже несколько дней.
– Я не мог допустить, чтобы вы летели одни, – его голос звучал ниже обычного. – Просто не мог.
Он вошёл внутрь, и пространство салона мгновенно сжалось, наполнившись его энергией. Лика улыбнулась, едва увидев его.
– Максим! Как здорово, что ты летишь с нами, – её голосок был хриплым, но в нём прозвучала искренняя радость.
Он убрал небольшой дорожный чемодан в специальный отсек и подошёл, опускаясь на корточки рядом с носилками.
– Конечно, солнышко, – он провёл рукой по её волосам, и это движение было на удивление нежным. – Я же обещал.
Лика кивнула и доверчиво уткнулась щекой в его ладонь. Пока самолёт выполнял руление и взлетал, Максим не отходил от неё ни на шаг. Он заметил альбом и фломастеры, которые я положила в сумку, и достал их.
– Давай-ка сделаем что-нибудь, – предложил он, открывая чистый лист. – Нарисуем карту нашего путешествия. Вот наш город.
Он нарисовал кривой домик с трубой, но дочка с восторгом смотрела на его рисунок.
– А вот Германия, далеко-далеко, – на другом конце листа появился ещё один домик, но уже чуть получше.
– А где мы сейчас? – спросила Лика, с интересом следя за движением его руки.
– Прямо здесь, – он поставил жирную точку посреди океана, который изобразил в виде волнистых синих линий. – Летим на волшебном драконе. Видишь его?
Он взял красный фломастер и дорисовал смешные, почти карикатурные крылья самолёту за иллюминатором. Лика рассмеялась. Не слабым, хриплым смехом, а настоящим, звонким, детским. Этот звук в стерильной атмосфере самолёта показался чудом.
Я наблюдала за ними, прикипев к своему креслу, и не могла оторвать взгляд. Он не просто развлекал её. Он создавал для неё параллельную реальность, щит из воображения, который защищал её от страха и боли. И она принимала этот дар, доверяя ему безоговорочно. В её глазах он был не чужаком, ворвавшимся в нашу жизнь, а тем, кто за такой короткий период вошёл в её ближний круг безоговорочного доверия.
Но, как и всё хорошее, это