Нас не было от силы минут сорок. Чего всем неймется? Надо рассказать, что тоже не претендую на принца. Синяя лента не добавит мне популярности…
Вызвали распорядительницу, отдали зелье, артефакты и подушку. Альберту отправили выкидывать испорченные вещи.
— Ты знала! — начал Агнесс. — Ты знала, что платья испортят, поэтому не вытащила все вещи!
— Я не знала, Агнесс. Я предполагала, — вставила поправку.
Мы еще поспорили и разошлись. За завтраком девушки, кому достался синий и зеленый, гордо демонстрировали ленты на запястьях. Достала из сумки и повязала свою на руку. Надо не выделяться, отличилась уже, хватит.
После завтрака нас отвели в большой зал. Там устроили проверку танцами. После раздали листочки, попросив написать, свой возможный вклад в развитие королевства при победе на отборе. Кто о чем, а лысый о расческе. Я писала про свои бесплатные лечебницы.
Затем был конкурс ораторского искусства. Вызывали по двое и давали тему дискуссий. Я проиграла, не особо упорствуя, какой-то капризной девушке из лекарей по имени Агата. После победы соперница гордо задрала нос. Мысленно закатила глаза.
В углу стояли напитки и еда. Как только подошла попить, Черная Роза предупредила, что во все подмешано сонное зелье. Накрыла чашку ладонью и потерла кольцо на руке, якобы получив сигнал. Совсем дурой быть нельзя. Слуга, стоящий рядом, внимательно следил. Со вздохом попросила у него нормальной воды. Достал из-за пазухи графин и налил. Предупредила, что нашлю заклинание чесотки, если и там будет что-то подмешано. Парень искренне заверил, что все чисто.
После последней пары ораторов прошло десять минут, затем все, кто пил или ел, уснули на стульях, словно по команде. Оставшихся поздравили, записали. Уснувших разбудили. Нас отпустили. Вечером снова были танцы. Агнесс тихо хихикала над издевательствами. Из кавалеров никто не запомнился.
На следующий день во время завтрака пришла распорядительница.
— Задание сегодняшнего дня: поехать в город и сделать свой вклад. Какой, решаете сами. Каждой выделят сопровождающего и небольшую сумму. Если что-то понадобится, обращайтесь ко мне. С собой можно взять одного своего слугу. Около парадного входа ждут кареты. Наполняемость по две невесты. Завтра днем конкурс талантов, вечером подведем итоги трех дней. Хорошего дня, дамы!
Распорядительница отошла и села в ожидании за отдельный стол. На нем стояли листочки, писчие принадлежности и вкусняшки. Девушки озадачились. Те, кто дружил — шушукались. Я довольно доедала завтрак.
Некоторые решили, что первым достанется помощи больше, повыскакивали со своих мест и выстроились в очередь, заказали нужное и убежали готовиться.
— Доброго дня! — широко улыбнулась распорядительнице.
У тетки дернулся глаз. И не зря!
* * *
Со скрипом мне выдали записку, открывающую двери королевских кладовых. Однако, хитрая тетка подстраховалась, прописав: «…сколько сможет унести сама». Второй просьбой было выступать на конкурсе талантов последней. Коснулась руки распорядительницы, убрав ее морщинки на лбу. Женщина взволнованно провела по гладкой коже, выдохнула, достала из-за пазухи записную книжку, открыла список, вычеркнула последнюю фамилию, размашисто вписав мою.
Ладно, не буду много брать из запасов.
Заглянула на кухню, пришлось идти к самому главному повару. Бумаженция не произвела впечатления, но исполнить пришлось. Мужчина отказался предоставлять помощь, аргументируя тем, что это не прописано.
— Зря, — только и ответила, пожав плечами.
Мы не гордые, усилила руки, открыла сумку-артефакт и запихала мяса, круп, готового хлеба, бутылей чистой воды и т. д. Помня о распорядительнице, вычищать подчистую не стала. Через час мужик побежал в туалет. Самое простое и эффективное наказание, а главное — полно времени раскаяться. Мы с Черной Розой решили пошалить: поставили заклинание так, что любое вмешательство увеличивает срок воздействия. Посмотрим, выдержит ли наш эксперимент натиск других лекарей.
Поцеловала Маргарет, Вигмара, сделала ручкой и ушла развлекаться. Каркас плана возник в голове сразу, оставалось продумать начинку. Мысленно перебирала запасы, взятые из поместья. Пустые бутылочки из-под восстанавливающих зельев отлично поддержат легенду. Светить огромным резервом чревато моментальным замужеством.
Соседкой по карете оказалась Агата — девушка, что победила в ораторском искусстве. Кстати, тоже лекарь. Пока я думала, она успела брезгливо пройтись взглядом по моему помощнику.
— Доброго дня, Агата, — начала беседу, когда карета тронулась.
Стражи скакали на лошадях следом. При посадке заметила краем глаза, что наша «охрана» была более…выдающейся, нежели рядом стоящие. Вопрос: чья это птичка?
— Доброго, — высокомерно произнесла Агата.
Рядом с ней сидела женщина, странно рассматривающая меня. Слишком заинтересованно. Прищурившись, взглянула ей в глаза. Черная Роза мысленно попросила отвернуться к окну. Когда выполнила, в голове раздалось, что женщина — Мариса Овиндж, судя по запаху.
Бабуля умеет менять внешность.
— Это правда? — неожиданно спросила Агата, капризно наморщив носик. — Ты будешь лечить отбросов, утопая в грязи? Еще и «это» взяла с собой.
— Не твое дело, — улыбнулась ей.
Все, детка. Быть тебе облитой, как приедем на место.
Город встречал бурлящей людской толпой и суетой. Наши охранники сразу встали за подопечными. Подбежавшие мальчишки быстро увели коней, экипаж уехал обратно. Рядом со мной стоял жилистый высокий черноглазый мужчина в простой одежде.
— Все равно пойду везде, где мне надо. С тобой или без тебя. Слово сотрудничать? — протянула руку вперед.
— Слово, — смотря глаза в глаза, пожал руку охранник. — Слово не исчезать?
— Слово, — не менее крепко пожала руку ему в ответ.
Наши запястья окутало сияние.
— Монтеро, — представился мужчина, спокойно оглядывая тату клятвы.
— Роззи.
Обошла Монтеро, чтоб увидеть жертву кармического наказания. Три, два, один — пуск. Грохот, визг, ругань. Агата сидела на свежей клумбе по локоть в грязи, облитая свежими удобрениями и краской. Ее сопровождающая безошибочно нашла меня взглядом в толпе. Улыбнулась ей и отвернулась.
Наняли экипаж на весь день и покатили. Сначала зашли в большую лавку старьевщика, что подсказал Вигмар. Хозяин скривился, прочитав записку от опекуна, но продал все нужное за пол цены. Денег было много: свои и подъёмные пять золотых от короны.
Монетро спокойно следил, как исчезают стопки приличной одежды вслед за обувью в недрах походного саквояжа. Один золотой и вылеченное колено удовлетворили хозяина лавки так, что он расщедрился и шепнул, где можно затариться еще. Ну, мы и съездили, оставив еще золотой.
— Вези, Герд, приют, в который ходила Ида.
Сын швеи, мой сегодняшний помощник, объяснил вознице место.
— Вы ентова, — мял фуражку в руках мужик, — денег-то хорошо. Да место неспокойно. Не гневайтесь, госпожа. Гуляли бы в