Смешное слово «бабусяка» пошло от Риты. Однажды за завтраком Миха неудачно пошутил, назвав своих подруг бабушками – и Рита с Инной весь день с ним не разговаривали (Наташа тогда была в командировке).
А вечером обе явились к нему в кабинет, разделись и ледяным тоном поинтересовались, замечает ли он в их волосах седину? А морщины на лице? Ну, хотя бы вокруг глаз? Нет? А, ну тогда, быть может, их тонкие талии и плоские животики обезображены жировыми складками? А упругие («Упругие, упругие! Потрогай!») груди обвисли? Что, тоже нет?
«Так какие мы тогда бабусяки?!» – дуэтом возгремели Маргарита Николаевна с Инной Федоровной. И пришлось Михаилу Петровичу чистосердечно раскаиваться, а затем ублажать обеих всю долгую ночь, и только утром «НЕ бабусяки» милостиво отпустили ему грех…
…Гарин лишь теперь разобрал, что за аромат тревожит его память, будоража пленительными видениями – Наташа варила кофе по-бедуински.
Он облизал взглядом безупречную фигурку. Это его стараниями убережены Рита с Инной – от увядания. От седин – жестокой патины времени, от хворей и немощи. Но вот Ивернева…
Правду ли говорят, что с возрастом ведьмы лишь силу набирают, отчего и хорошеют, или «знатоки» лишь сказок начитались, но вот Наталья Мстиславовна дерзко жила против времени, как контрамот! Ведь на полтора года старше его, а глянешь… Да ей и тридцати не дашь!
Недаром Браилов влюбился в Наташку… Пускай это «роковое влечение» передалось ему от молоденького реципиента, Миши Гарина из «Альфы», но какая, в принципе, разница? Вскружить голову юнцу в шестьдесят два – этого не сыграть даже его «мегазвездочке», тут одного Ритиного таланта маловато будет…
– Наташ…
– М-м? – отозвалась «ведьмочка», колдуя с пряностями.
– Марина сегодня открыла один секрет… Помнишь, ты тогда, в прошлом нацепила «жучок» одному мальчишке? «Жучок-детонатор»…
– Помню… – вздохнула Наташа невесело.
– Оказывается, «Росита» перестраховалась трижды – и выдала «жучки» каждому из вас. Васёнок зашил его под шевроном Мишкиной «целинки», а Света сунула свой в какой-то из карманчиков.
– Светлана мне призналась уже, – усмехнулась Ивернева. – А вот, что и Васёнку достался «жучок»… Да нет, всё правильно. «Росите» рисковать не полагалось. Один исполнитель мог поддаться эмоциям, а вот несколько одновременно – нет. О, совсем из головы вылетело! Тебе Тата звонила… А ты почему радиофон дома оставил?
– Забыл, – виновато сказал Гарин.
– Забывашка… Тата сказала, что перезвонит… – Наталья глянула на стенные часы. – Да вот, должна уже…
В этот самый момент заиграл радиофон в холле.
– Твой! Зовет тебя, хи-хи… Только ставь на громкую!
Фыркнув, Михаил вышел, цепляя с полки распевшийся гаджет.
– Алё? О, привет, Тата!
– Привет! – донеслось сквозь звенящую ноту трансконнектора. – Слушай, Миш, у нас всё готово для хронокоррекции. И мы, с товарищем Розенбомом тоже полны желания посетить семьдесят четвертый год. Но нам нужны совершенно железобетонные аргументы, чтобы Москалькова дала добро на пересадку матрицы памяти мальчишки из «Альфы» мальчишке из «Беты»!
– Понял, понял, Тата! – заторопился Гарин. – Слушай, буквально сегодня мы такие аргументы раздобыли! Это стенограмма прослушки… м-м… Ну, не важно! И к ней прилагается экспертное заключение Светы… э-э… агента «Лилит». Думаю, этого будет достаточно, чтобы убедить Москалькову! Давай, я тебе сброшу на почту завтра утром? Годится?
– Годится!
– Привет мне, то есть, ему! Хе-хе…
– Передам обязательно! Пока, пока!
– Пока…
Михаил вернул радик на полку, и заныл:
– До-олго еще?
– Готово!
Ивернева торжественно разлила кофе в те самые синие кружки.
– Дежа-вю… – пробормотал Гарин, и отхлебнул. – М-м-м… Сейчас по-бедуински заговорю!
Наташины губы дрогнули в улыбке, а темная, сапфировая синева ее глаз посветлела до прозрачной голубизны топаза.
– Всё равно не понимаю… – вздохнул мужчина.
– Чего, мой глупенький Мишка? – ласково заворковала женщина, повторяя за Кристофером Робином.
– Как так вышло: я был в Браилове, но не влиял?
– Потому что ты не был собой! – раздельно произнесла Наталья. – Только память плюс интеллект, а вот эмоциональная матрица – чужая! Понимаешь? Душа без эмоций, как гость без ключей. Пока не сложились условия, при которых ты был бы способен «встать», ты и не мог «встать»!
Гарин, смакуя кофий, откинулся на спинку стула.
– Получается… – затянул он. – Получается, даже знание о будущем… не в силах изменить ход событий, если оно втиснуто в чужую этическую структуру?
– Именно, мой глупенький Мишка! Это и есть постулат Новикова, так сказать, на человеческом уровне: информация может присутствовать, но только в тех формах, которые не противоречат структуре носителя.
– Значит, подсознание – не просто помеха, – задумался Михаил. – Оно как фильтр!
Глубоко погрузиться в мысли ему не дали – хлопнула дверь, и показалась Лея. Вся в белом, аки ангелица, она сочетала золото кудрей и невинную синеву глаз с великолепной фигурой. Beaute du diable, как выражаются французы, а они знают толк в девичьей прелести.
– Привет, мамулечка! – воскликнула красотка, а затем наклонилась, целуя отца, и проворковала: – Привет, папу-улечка! – Выпрямившись, она рассмеялась, пробежала пару шагов на каблуках и обняла Наталью. – Мамочка, я тебя тоже люблю!
Заработав поцелуй дочери, Ивернева повела чашкой:
– Миш, заметь – она меня «тоже любит». То есть, во вторую очередь!
– Не придирайся к малышке, – улыбнулся Гарин.
– Вот-вот-вот! – Лея многозначительно уставила палец вверх. – А мне кофе? Всё, небось, выпили?
Нацедив себе полчашки, она плюхнулась папе на колени.
– Дорогулечки мои! Всё, поступаю в МГУ на физфак… – отхлебнула, и добавила: – В «Гамме»! Для лучшего внедрения. И это не Димон меня накрутил, это я сама решила! А что? В медицине я добилась всего, чего хотела. И вот, стою как бы перед новыми вызовами, а они требуют новых знаний… «Росита» состряпала для меня отличную легенду, но от туфтового ЕГЭ я отказалась, хочу сдать сама.
– Ну, и правильно, – согласилась Наталья. – А почему внедряться надо именно через физфак?
– Правильный вопрос, мам… Понимаешь… Да ты ведь тоже свое главное научное открытие – теорию сознания – совершила на стыке квантовой механики, математической физики и нейрофизиологии!
– Понимаю… – мама внимательно посмотрела на дочь. – А Дима как?
– А никак! – хихикнула Лея. – Ему не до того… пока. Он вчера норматив по стрельбе сдавал, по единоборствам, по «инглишу». Сегодня у него уход от наружки и политес. И… И вообще!
Миша крепко притиснул ее.
– Соблазнила? – спросил он с интересом.
«Малышка» покраснела, глядя вбок.
– Ну-у… Можно и так сказать…
– Вот и слава богу! – повеселела Наталья.
– Ой, да ну тебя… – одним глотком допив кофе, Лея отставила чашку и прижалась к папе, будто ища у него защиты. –