— Да что тут скажешь, — выдохнул я. — Пацаны легли. Царствие им небесное, ну или рая с гуриями, я не знаю, что еще сказать. Мы на войне, народ. Так уж получается, что иногда приходится хоронить своих. Вот и сейчас так получилось. И сегодня мы, как никак, победили. Было тяжело, но за пятерых наших мы взяли с них почти больше сотню народа. Так что еще несколько раз вот так вот, и мы эту дрянь под коврик загоним. И помяните мое слово, так оно и будет.
У всех рожи скорбные, так что надо воодушевить их немного. Иначе будут с кислыми минами стоять, молчать. А боец должен в бой идти легко и с песней.
— А вообще, пацаны, мы битву выиграли, но не войну. Давайте и об этом помнить. Дальше будет тяжело. Но справимся. Не можем не справиться, потому что мы — за справедливость и свободу для всех. А они — просто бандиты. Вот и все. А сейчас, давайте за пацанов.
Я поднял чашку, в которую до этого налил виски и опрокинул ее в себя. Спирт обжег глотку, провалился в желудок, в котором мгновенно словно взорвалась бомба. Я выдохнул, взял кусочек лимона и сунул себе в рот вместе с кожурой. Зажевал вроде как.
Разливали не по рюмкам, а по обычным чашкам. В таких, наверное, детям подавали очень сильно разбавленный кофе, «русиано». Или, может быть, вообще цикорий, потому что кофеин на самом деле вреден для молодых организмов.
Кто же мог подумать, что в детском лагере внезапно окажутся рюмки, бокалы олд фэшн или коньячные такие, пузатые, с тонкими стенками, чтобы напиток грелся от ладоней? Кому они тут нужны могли быть?
Бренна взяла чашку, принюхалась, а потом сделала глоток. И тут же ее лицо исказилось.
— Это не виски, это дрянь какая-то, — проговорила она. — Тому, кто это сделал, нужно локти по руки отрубить.
На несколько секунд наступило молчание, все посмотрели на нее. Ну, в общем-то я не ожидал, что гордой девушке с туманных островов понравится русский виски. Но такой реакции, пожалуй, не ожидал.
— Скажи спасибо, что ты не в Грузии, — сказал я.
— Причем тут Джорджиа? — не поняла она.
А, она даже не про страну подумала, а про штат американский, одноименный. Ну да, в остальном мире вообще мало кто знает о такой маленькой гордой закавказской стране.
— Да потому что есть такое грузинское блюдо. «Жричодали».
Кто-то хмыкнул, но смеха не вышло. Не все поняли. Американцы точно нет.
— Чего? — спросила Бренна.
— Ты не поймешь все равно, — махнул я рукой.
— This means «Eatwhatgiven», — зачем-то перевел Гром. Все равно ведь смысл шутки теряется. Да уж, анекдотов русских импортные не понимают вообще.
— Ну и зачем такие шутки шутить? — Бренна уперла руки в бока. — Если я все равно не пойму.
— Хватит, — вдруг проговорил Отец на английском. — У нас поминки, а вы тут устроили. Давайте лучше выпьем еще тогда уж.
Я налил себе еще немного, на два пальца, дождался, пока все помолчат, потупив взгляды, сделал глоток. Не знаю. Пробовал импортные, пробовал наши, разницы никогда особо не видел. Настоянный самогон — он и есть настоянный самогон. Лучше, кстати говоря, если бы это он и был бы. Скажем, на кедровых орехах настояли бы или на копченой щепе. А так действительно, пей, что дают, и не бухти.
— А теперь я скажу, мужики, — вдруг вперед вышел Гром. Ну он тоже был оратор хоть куда, к тому же, если судить по воинским званиям, то второй после меня, пусть и в другом ведомстве. Не военный, а то ли полиция, то ли еще что-то. Странная штука, короче.
Те же импортные этого не понимали, например. Потому что у них национальная гвардия — это просто ополчение из резервистов.
— Парни, это было сложно, — сказал он. — На самом деле нам очень сильно повезло, что удалось победить. И дальше легче не будет, можете мне поверить. Но в конечном итоге… Очень сильно зависит от того, встанут на нашу сторону люди или нет. «Воронов» ненавидят все, еще больше, чем оккупантов, мы видели это в деревнях, которые освободили. Так что, я уверен, все будет хорошо…
Он переглотнул и продолжил:
— В конечном итоге мы вытянем это все. Но пацаны сегодня в большинстве своем погибли из-за случайности. Так что… Береженого Бог бережет. Думайте о том, чтобы не только врага положить, ну и чтобы самим головы сберечь. И слушайте Края. Он действительно хороший командир. А теперь за победу, парни.
Мы выпили еще раз, а потом пошел разговор. Народ, естественно, разделился на кучки, все пили периодически. Торжественная часть типа закончилась.
В принципе я мог подойти к любой из этих кучек и поддержать разговор — хоть к «росгвардейцам», хоть к ЧВКшникам, хоть к деревенским мужикам, вместе с которыми, кстати говоря, встали и охотники из Краснокаменки. Но мне почему-то не хотелось, так что я так и остался стоять один.
Почувствовав на себе взгляд, повернул голову и увидел Сашу, которая стояла чуть в стороне с бутылкой вина. Я видел, что до этого она пила водку, но сейчас, похоже, решила перейти на напиток полегче.
— Откроешь? — спросила она у меня, показав бутылку.
— Да, без проблем, — кивнул я, оглядевшись по сторонам в поисках штопора. Не нашел. Вот ведь люди — вино выставили, а штопора ни одного не поставили.
— Вот, держи, — она протянула мне мультитул.
— Спасибо, — я улыбнулся, взял, выщелкнул штопор и принялся вворачивать его в пробку бутылки.
Саша несколько секунд помолчала, после чего спросила:
— Сложно было там?
— Да, — кивнул я. Врать не стал. Какой-нибудь романтический книжный герой сейчас наверняка сказал бы, что ерунда, и что ему море по колено, но увы.
— Ребят жалко, Ильяса. Он добрый был. И у него семья осталась.
— О семье позаботятся, — ответил я, подцепил край бутылки и толкнул мультитул вверх.