— Да куда столько? — возмутилась она.
— Пей, — я улыбнулся. — Ты очень много пережила.
— У меня вообще с алкоголем не очень, — она хмыкнула. — Напиваюсь быстро. Наверное алкогольдегидрогеназы не хватает.
— Чего? — до меня дошло не сразу.
— Ну, фермент такой, — сказала она. — Это вообще забавная штука, даже исследования проводили. Вот у русских его много — так уж естественный отбор сработал. Те, кто пить не умел, спивались и потомства не оставляли. А вот у коренных народов Сибири, например, все очень плохо с этим. Поэтому даже от маленьких доз алкоголя им плохо становится.
— Веселие Руси — питие есть, — почему-то вспомнилось мне. — Не можем без этого жить.
— Чего? — на этот раз не поняла она.
— Да байка это, — пожал я плечами. — Когда Владимир Святой проводил испытания веры, он мусульманам так сказал. Что русские без бухла не могут, а им ведь, сам знаешь, нельзя пить.
— Ну эти — то пьют, — кивнула она на народ. Среди них и крымские татары были, то есть мусульмане.
— Ну, может они Коран буквально понимают, — пожал я плечами. — А в нем написано, что в первой капле вина находится дьявол. А про водку там ничего не сказано.
— Уж не знаю, — она пригубила из своей чашки и кивнула, по-видимому, находя вино пристойным. — Ты-то сам как, Край?
— Да нормально, — пожал я плечами. — Бывало хуже. Когда меня осколком дрона разъебало. Или когда привезли с пулей в пузе. Цел и нормально.
— Ты мне вот что скажи… — проговорила она. — Что ты с Наташей такого сделал, что она сегодня подошла и попросилась в ученицы ко мне? Я так понимаю, что она все это время пыталась валькирией стать. Тренировалась постоянно, пока никто не видел.
— Воительница, блин, — пробормотал я. — Да не так важно, Саш. Главное, что она эту дурь из головы выбросила. А ты уж ее научи, пожалуйста, ну и в помощницы себе возьми. Реально ведь, воевать и без нее есть кому, а врач еще один на вес золота будет. И сейчас, и потом, когда все закончится.
— Ты реально думаешь, что все закончится? — спросила она. — «Вороны», да, исчезнут, теперь и я в это верю. Но остальные… Людям свойственно воевать.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Но нам теперь в этом мире жить. Что с нами будет через двадцать лет, тридцать? А они — наше будущее.
— Да уж. Но вообще, я подозреваю, что через двадцать лет лекарств не останется, и нужно будет людей травами лечить. И анализ мочи делать на цвет, запах и вкус.
Меня передернуло. Это она правду говорит? Или доктора раньше реально чужую мочу на вкус пробовали?
— Что ты? — она улыбнулась. — Как раньше сахар в моче определяли по-твоему? Именно, что пробовали. А сахар в моче — признак диабета, если что. Смертельное заболевание, если не лечить.
— Подозреваю, что инсулина тоже не будет, так что лечить его особо не получится.
— Так-то оно так… — выдохнула она. — И все-таки, что ты с Наташей сделал?
— Тебе точно надо это знать? — спросил я. — Тебе не понравится, Саш, сразу говорю.
Она нахмурилась, сделала еще несколько глотков вина из чашки, после чего спросила:
— И все-таки?
— Я заставил ее пленного пристрелить, — ответил я. — Мы там несколько человек живыми взяли, они нам все равно особо без надобности — рядовые солдаты, мелкие сошки, ничего особенного не знают. Вот и приказал.
— Ты с ума сошел?! — закричала она так, что все обернулись на нас. Разговоры мгновенно прекратились. — Это же ребенок, Край! Это… Это… Жестоко! Нельзя так с ней?
— А что мне еще делать было? — спросил я. — Я уверен был на сто процентов, что она не выстрелит. Так и получилось. Зато теперь она не будет проситься с автоматом бегать, а будет у тебя учиться. Плохо что ли получилось?
— Слушай, иногда я думаю, что ты вообще моральный урод! — заявила она. — Как я могла в такого как ты вообще… Ай!
Она резко выдернула из моих рук бутылку, обернулась и двинулась прочь, куда-то в угол помещения. Я поймал взгляд Бренны, которая сделала похотливое лицо и непристойный жест. Только этого мне еще не хватало.
Настроение стало еще хуже. Оно и так было не на высоте, после того, что произошло, а тут. Так что я налил себе еще виски и двинулся в сторону «росгвардейцев», встал рядом с ними. Они тут же посторонились, пропуская меня в свой круг. Кстати, я заметил, что Бехр не пьет — у него в бокале искрится какая-то желтоватая жидкость. Лимонад, скорее всего. Похоже, что кавказец вернее заветам своего пророка, чем крымчане, и харамные напитки не употребляет.
— Ну что, Край? — обратился ко мне Гром. — Какие дальнейшие планы?
— Деревни, — коротко сказал я.
— Да какие деревни? — возмутился Руся. — Главную базу надо брать! Их там осталось с сотню. Если все вместе пойдем…
— То нас на подходе и разъебут, — перебил я его. — Ты думаешь, у них там дронов нет? Или еще чего? А еще — то, что мы конвой к ним не пропустили — это хорошо. Только вот у них еще силы есть поблизости. В Зуе на военной части, да и по деревням. И они, если запахнет жареным, вполне могут их собрать.
— Я подозреваю, что они нас искать начнут, — проговорил Пинцет. — Причем, хорошо так. Малыми разведгруппами. О том, что они идут, мы можем и не узнать — уебки наверняка поняли, что мы их рации прослушиваем, так что могут на молчание перейти. И тогда найдут. И ударят уже всеми силами. Или, как ты сам сказал, артой отработают. Или пару дронов-камикадзе отправят. А тут прятаться негде.
— Надо бы озаботиться, — вдруг сказал Гром. — Блиндажей с перекрытиями нарыть что ли. Да и оборонять это место большой проблемой будет без такого.
— Тут не до обороны будет, единственный шанс — свалить, — сказал я, подумал немного, и добавил. — А