– И‑ига, – конь с непонятным выражением пристально оглядел Настю. – Звал, да. Пройдемте, Его Бессмертность будет рад.
Богатырша за моей спиной нервно вздохнула. Бедная девочка, это ж угораздило втрескаться в не самого лучшего обитателя Лукоморья! Любовь… Говорят, она дарит чудесные розовые очки для потери связи с реальностью, нежно пристраивает тебе крылья для взлета на седьмое небо… и может эти крылья забрать прямо в полете. Ты рухнешь на землю, словно падший ангел, стеная и собирая себя по кусочкам сломанными руками. В процессе непременно потеряешь что‑то важное и не сразу заметишь. Впрочем, я не испытывала настолько сильных чувств. Может, врут.
* * *
Арена для боев оказалась небольшая – прямоугольная, с несколько дворовых хоккейных коробок. Крепкие металлические створки у одного края лежат прямо на утоптанной земле с клочками увядшей травы, будто вход в погреб, к ним подъемные цепи приделаны. Похоже, горынычей под землей держат. Разумно. По кругу стоят скамьи на разных уровнях, частично заполненные зрителями. Кощея пока не видно, я на его трибуне в первом ряду, конь с котом резвятся на арене, шуты гороховые.
Бальтазар мерцал туда‑сюда, Морок пытался схватить его за хвост. Не могу сказать, что зрители пребывали в шоке или как‑то по‑особенному удивлялись огромному коту со способностью исчезать, а к коню правителя, видимо, уже привыкли. Кого нынче поразишь пламенем из ноздрей и поеданием подков? В сказке живут, здесь всякое похлеще случается.
– Смурная ты, Яга. Случилось что? – Добрыня опустился на лавку рядом, отчего мой край слегка приподнялся, как на качелях. Он рассматривал людей, на меня едва взглянул.
– Да так, – я запнулась, раздумывая, говорить или нет. Непонятно, праздный это вопрос для завязки беседы или правда хочет знать. – Проблем вагон и маленькая тележка по имени Настя.
Маневр удался, Добрыня обернулся ко мне. Серые глаза с затаенной смешинкой, улыбка спряталась под усами.
– Что смешного?
– Не серчай, Яга, но это еще цветочки.
– Вы трое что‑то знаете о ней, но молчите.
– Так ты не спрашивала, – Добрыня огляделся, не подслушивает ли кто, но богатырша сидела на два ряда дальше, рядом никого. – Не просто так калики к ней приходили. Думаем, она дочь Муромца.
– Да ну?
– Не этого, конечно, предыдущего.
По версии Добрыни выходило, что Илья Муромец проезжал теми местами, где родители ее жили, и мать Настина с ним согрешила. У местных с этим строго, но… Остальная часть истории, известная богатырше, правдива: отец знал, но любил Настину мать, женился и ребенка как своего растил, да и других потом народили.
– Отправили калику к ней, так и получилась твоя тележка с проблемами.
– Интересная версия.
– Проверить, увы, нельзя. Сердце подсказывает, что сестра она нам, не отвернемся. Казимир хочет ее тренировать, это хорошо, ей нужен учитель. А уж кто лучше военачальника справится?
– Как думаешь, для каких целей корпорация создала девчонку‑богатыршу?
– Кто знает, что у них на уме. Таких детей, может, по Лукоморью множество. Богатыри живут вольготно и долго. Для чего она? Тут я не помощник, знать не знаю, ведать не ведаю.
Он задумчиво потеребил свою тяжелую серьгу и обронил:
– Хорошо ты тогда Поповича охолонила, бабник редкий, все вокруг юбок вьется. Мало ему в нашем мире, он и тут умудряется. Не станет дивом, коли и у него здесь чада босоногие бегают.
Я обдумывала слова Добрыни, смотрела на неутомимых «суетологов», от чьих игрищ трещали невысокие стены арены, и на прибывающий народ. Темнело, Кощей еще не появился, хотелось поскорее убраться из Лукоморья, решать вопрос с головой другого правителя Нави. Да и темнота моя на пороге ждет. И я ее жду, скоро встретимся, поговорим.
Раздался зычный голос и раскат смеха: веселая мужская компания в лице Ильи, Алеши, Казимира и Кощея шла по рядам в нашу сторону.
– Надо бы ей сказать, – шепнула я.
– Не надо, не разбивай любящее сердце. У нее никого не осталось, лишь воспоминания о семье, пусть останутся как есть. Это всего лишь домыслы, никому не нужные, а если все‑таки правда, то и она никому не сдалась. Молчи, – богатырь сурово посмотрел на меня и добавил уже мягче: – Вижу, груз на тебе лежит непомерный, захочешь поговорить – позвони. Из одного мы города, встретиться недолго.
Пошурудил в поясной сумке и протянул мне визитку. Простой кусочек черного картона, золотыми буквами надпись «Павел Григорьев, стоматолог». И телефон.
– Мое настоящее имя.
Позвоню, познакомимся по‑человечески. Герои Лукоморья: пара студентов и стоматолог, обхохочешься. Интересно, кто остальные богатыри по профессии?
Тем временем Новый Колизей ожидал зрелища.
* * *
Князь Андрей Бессмертный в своем репертуаре: костюм с иголочки, туфли блестят, в руках трость‑Эва, волосы – словно только из салона, худое лицо: скулы острые, даже нос как‑то заострился, аристократическая бледность. Сдержанно поприветствовал нас, и все расселись, одна Настя так и осталась позади. Я ей махнула, но она испуганно замотала головой, а потом внимательно осмотрела Казимира, вернее, его трофейное оружие в ножнах на боку. Как будто только сейчас заметила. Видимо, сильно волновалась с момента встречи с богатырями. Честно говоря, Трехрогий выглядел странно без доспехов, но с мечом. Зачем он его только взял с собой?
– Яга, ты подумала над моим предложением? – Кощей наблюдал за резвящимся котом, ничем не выдавая эмоций. Вот же гад, знает, что нам трудно, и кружит стервятником!
– Нет, – самым равнодушным тоном ответила я. Мы его переиграем, не получит он Ключ. Бессмертный одним жестом велел животным убраться с арены, а другим – принести оружие. Слуги положили на землю веревку, щит, сеть и трезубец.
Кощей обернулся к богатырше:
– Настасья, окажи нам честь, покажи умения.
Честно говоря, я опасалась, что девчонка заикаться начнет от смущения, она вся порозовела, и Кощей смотрел на нее не с равнодушием, а с любопытством и некоторой долей… симпатии, что ли. Ну и дела! Воздух между ними как будто слегка наэлектризовался.
– Так и быть, – задрала нос Настя и спустилась на арену.
Алеша тоже просился, но старшие его удержали: мол, не по рангу в таких забавах участвовать.
* * *
Ночь в Лукоморье наступает резко: моргнешь – и уже вечер сменился темнотой. Работники сновали по верхним рядам, зажигали факелы. Горыныча еще не выпустили, и богатырша поигрывала мечом да разглядывала дополнительное оружие. Зрители шушукались, Кощей позвал слугу, шепнул ему пару слов. Вскоре над ареной громко объявили о смертельной схватке:
– Воительница Настасья выйдет супротив змея лютого! Да не с простым мечом, что не берет шкуру гада,