— Тань, не говори мне об этом. Я не хочу, чтобы он каждый раз ехал домой за город. Я не хочу никому причинять неудобства.
— Ты глупая. Может, он только и ждет, когда ты ему начнешь причинять неудобства такого рода.
— Нет, Таня. Даже не говори об этом.
— Ты сама мне говорила, что он практически живет за городом.
— И что? В этой московской квартире он часто останавливается, чтобы далеко не ехать.
— Ладно, не лезу. Разбирайтесь сами. Я только не понимаю, чего ты ждешь?
— Окончания расследования. Они найдут того, кто все это затеял, и тогда я вернусь домой.
— А если не найдут? Столько времени уже прошло.
— Уверена, что найдут. Не кисни, еще нагуляемся с тобой. Как у вас с Мишей дела?
— Да что-то никак, — загрустила Таня. — Он стал нервный, раздражительный, никуда не хочет выходить. Часто задерживается в галерее.
— Тань, я должна тебе это сказать. Или нет, сама не знаю. Но ты моя подруга, мне не хочется, чтобы кто-то тебя обманывал.
— О чем ты?
— Миша тут практически вечером не появляется. Он и днем редко у себя находится. Очень обрадовался, когда я сюда переехала. Сказал, что раз я теперь круглые сутки на работе, я и буду все тянуть. Мне не трудно, я делаю сейчас сама практически все. А он? Где он? С тобой?
— Нет, не со мной. Я его практически не вижу. Не знаешь, что с ним?
— Тань, а почему бы тебе самой у него не спросить прямо, что с ним происходит? Я вот не понимаю.
— И ты уверена, что он мне скажет правду?
— Не уверена.
— Вот и я об этом. Я хочу узнать сама.
— Следить за ним будешь?
— Не смейся, но именно об этом я и подумала. Пересяду на другую машину и покатаюсь за ним.
— Этого мало. Если только в любовнице дело, то, разумеется, можно выяснить этот факт легко. А если что-то другое? Почему он нервничает? Не из-за женщин же.
— Да. Тут скорее, наоборот, довольный будет всегда. Так что ты предлагаешь?
— Не знаю, Тань. Попробуй покататься за ним. Куда он с работы ездит? Хотя бы этот факт выяснишь. Нужно с чего-то начать.
— Сегодня и прокачусь.
— Возьми мою машину.
— Нет. Твою он прекрасно знает. Будет абсолютно незнакомая. Я пошла. До конца рабочего дня осталось три часа. Как раз успею. Не выпускай его раньше, чем я вернусь.
— Интересно, это как я сделаю.
— Придумай что-нибудь. Я тебя прошу.
— Я попробую, но ничего не обещаю.
Миша вошел в кабинет Лики через минуту. Таня уже успела покинуть помещение.
— Искусство требует жертв, — сказал он и сел в кресло напротив стола Лики.
— Что случилось? — поинтересовалась она.
— Наши отношения не взаимны.
— Какие отношения? — не поняла Лика, о чем он.
— Арт-отношения, разумеется.
— Что такое? Кто мешает вашим отношениям? И с кем?
— У нас есть художник. Назовем его Геннадий. А мы есть у этого самого Геннадия. И мы с дуру решили с ним оформить отношения.
— И что не так с Геннадием? — спросила Лика. — Я так понимаю, что ты о Геннадии Ветрове?
— Да, милая. Я о нем. Он слишком много от нас хочет.
— Да? И чего же он хочет?
— Красивое, светлое помещение — у нас оно стильно-затемненное; массу народа — я не уверен, что это реально; инсталляции и ошеломляющий перфоманс — кто будет сейчас этим заниматься?
— Я думаю, что мы решим эти проблемы.
— Как мы с тобой это решим? Денис и Влад болеют, сотрудников не хватит для всего этого шоу.
— Выздоровеют. Шоу не завтра. Не паникуй. Все сделаем.
— Ты знаешь, мне кажется, что Ветрова прельщает не моральное и даже не материальное удовлетворение, а банальная реклама.
— А что тут удивительного? Им всем нужна реклама. Вспомни, сколько мы делали Валере таких вечеринок, а он уже был звездой.
— Звездой… да.
— Ты странный какой-то. Что-то не так?
— Да все так, моя хорошая, все так. Старый я уже для всего этого.
— Не смеши меня, пожалуйста. Тебе всего сорок лет. Семьей тебе пора обзавестись, и будет тебе счастье.
— Я подумаю над этим вопросом. Ладно, я поехал домой. На сегодня хватит. Это ты бездомная, а я хочу в свою кроватку.
— Я временно бездомная, — улыбнулась Лика. — Езжай в свою холостяцкую холодную берлогу.
— А Таня уже уехала? Я ее не видел после обеда.
— Да. Она по делам уехала, и я ей сказала, чтобы не возвращалась уже в галерею. До завтра.
Миша вышел из кабинета. А Лика схватилась за телефон.
— Тань, он сказал мне, что поехал домой.
— Спасибо. Я уже на посту. Я взяла машину, поеду за ним.
— А если он и правда поедет домой?
— Посмотрим. Для окончания рабочего дня еще рановато. Если сегодня ничего не выясню, значит покатаюсь еще пару дней. У меня сердце чувствует, что что-то происходит.
— Тебе виднее, конечно. Держи меня в курсе.
— Все, подруга, я поехала. Он садится в машину.
Наши дни, Москва, следственное управление
Кир зашел в кабинет Белозерова. Вид у него был уставший. Он вздохнул, налил себе стакан воды, но пить не стал.
— Ребята, вы накопали мне информацию про эту четверку мушкетеров? Я говорил — все! Вплоть до штрафов за неправильную парковку.
— Вы, Кирилл Андреевич, имеете в виду Грановского и его друзей?
— А кого же еще? Их родимых. Все, что бросится в глаза
— Хорошо, я этим сейчас и занимаюсь, — сказал Сергей.
— Поднимем все события их грешной жизни, — рассмеялся Белозеров.
— Жизнь у всех грешная, а вот их по всем статьям нужно проверить, — сказал Кир. — Вдруг их грехи несколько отличаются от наших. Я буду на связи.
Кир торопился в галерею. Он знал, что там Лика находится под охраной, но все равно боялся за нее. Он понимал, что дело, которое они расследуют, не такое простое, как можно было представить с самого начала.
Лика осталась одна. Она ждала, что подруга ей позвонит, но этого не произошло. Сама Лика ей звонить не стала. Она понимала, что подруге сейчас мешать не стоит. Странно, что сегодня в галерее она видела Митю. Она увидела его, стоящего перед картиной Грановского.
— Митя? Рада тебя видеть. Ты что тут делаешь? — обрадованно спросила она.
— Пришел посмотреть на его картины, — равнодушным тоном ответил Митя.
— Просто посмотреть?
— Да. Покупать ничего не собираюсь, если ты об этом.
— Да я и не думала тебе предлагать.
— Почему они тут висят все время? Ты разве