— Эта будет тут всегда. Так мы решили. Людям нравятся его картины. Будем менять постоянно. У меня в запасниках все его работы, которые остались от продаж и аукционов.
— А давай, пока его не забыли в Европе, устроим посмертный аукцион? А что? Деньги будут хорошие.
— Митя, ты о чем? Я поражаюсь. У тебя такое горе в семье, а ты про деньги?
— Я пошутил, — сказал Митя, но Лика понимала, что это не так.
Сейчас она вспоминала его выражение лица, на котором была написана ненависть и злость. Она разглядывала картины Валеры и вспоминала все хорошее, что было у них за этот год. Вдруг она побледнела и остановилась. Ее взгляд упал на стену, где были его ранние работы. В самом центре висела картина. Ужас охватил Лику, и она выбежала из зала.
12 ноября, загородный дом Грановского
Сегодня был особенный день. День, когда они год назад оба признались в любви друг к другу. Лика долго готовилась к празднику, придумывала разные сюрпризные моменты, а в итоге Валера попросил провести этот день только с ней вдвоем. Они быстренько все отменили, заказали еду из ресторана, уселись перед камином и разговаривали без остановки. Валера был в хорошем настроении, шутил и смеялся. На звонки они не отвечали. Им было просто хорошо вдвоём. Вдруг в один момент все изменилось. Лика даже не поняла, что спровоцировало ужас в его глазах и мгновенную перемену в настроении. По телевизору шел какой-то детектив. Лика не обратила внимания на сюжет, но ей показалось, что именно в нем что-то напугало Валеру. Она выключила телевизор и налила шампанское в бокалы.
— Давай выпьем за нас, за наше будущее, — сказала она.
— Будущее — отличное слово. Я с удовольствием выпью за наше будущее. Оно обязательно будет счастливым. Я постараюсь. Мы будем жить долго-долго и умрем в один день. Я даже придумал следующий сюжет для своей картины.
— Интересно. Поделишься?
— Сегодня поделюсь. Хотя, ты знаешь, что я не обсуждаю свои сюжеты ни с кем, но сегодня такой хороший день, что я нарушу свои обещания. Я думаю, что это будет так: ты будешь стоять на одном берегу реки, а я на другом. Нам будут мешать встретиться разные потусторонние силы, но мы тянем друг к другу руки. И она будет в черно-белом цвете.
— Валера, это как-то не оптимистично. Не находишь?
— Это символично. Нас ничто не разлучит. Это будет как у Дали. Картина с глубоким смыслом.
— Ты до этого момента ни на кого не ориентировался. Что это с тобой?
— Я же не собираюсь копировать его стиль. У меня и свой есть. Философии немного добавлю в свои работы.
— Очень интересно было бы посмотреть.
— Я приступлю к работе прямо завтра. Я загорелся этой идей.
— И все же…
— Тебя что-то смущает?
— Да. Не нужно заигрывать с таким вещами. Это может оказаться пророческим. Я верю в мистику картин.
— Лика, ты меня удивляешь. Какая мистика?
— Это ты меня удивляешь. А как же картина Веласкеса «Венера с зеркалом»? Она пользовалась дурной славой. Все, кто покупал ее, либо разорялись, либо погибали насильственной смертью. А «Мона Лиза»?
— А с ней-то что не так? Кроме ее улыбки, разумеется. Об этом все знают. Хочу тебя разочаровать — это эффект портрета. Ничего в этом мистического нет.
— Нет. Дело не в улыбке, хотя и с ней не так все просто. Много людей заявляют, что практически замечают, как она переводит взгляд за человеком, который на нее смотрит с разных сторон. Но есть и еще исторические сведения, согласно которым, каждый, кто долго смотрит на картину, теряет сознание.
— Глупость. Я не терял.
— Хорошо. Не будем говорить о шедеврах. Поговорим о современном искусстве. Помнишь, у нас в галерее как-то выставлялась проклятая картина?
— Это был чистой воды пиар, на который слетелся весь бомонд Москвы. Пиар, только и всего.
— Не скажи. Эта картина действительно проклята. Ее проклял сам автор.
— Зачем? Я тогда не вдавался в подробности. Посчитал это глупостью.
— У него ее украли. Он проклял и картину, и вора. С тех пор начались странности. Картина действительно принесла вору только неприятности. Сначала у него случился в квартире пожар.
— Пожар может случиться из-за простой халатности.
— Да. Вот только сгорела вся квартира, а вот картина осталась висеть на стене нетронутая.
— Действительно странно.
— Потом у него украли машину, через месяц от него сбежала жена. После всех этих случаев вор принес картину нам в галерею, подбросил ее в холл. Мы сообщили автору, что картина нашлась. Он ее забрал и продал в тот же день, но картина продолжила творить зло. Ее перепродавали, уже четвертый хозяин решил, как на этом можно заработать, и выставил ее в галерее.
— И что в итоге?
— Она ушла за границу. Ее купил какой-то коллекционер. Больше я ее путь не отслеживала. Так что у картин тоже есть душа.
Наши дни, Москва
Лика выбежала из галереи на воздух. Охранник рванулся за ней и крикнул, чтобы она оделась. Лика глотала морозный воздух и не могла вздохнуть полной грудью. Страх сковал все движения. На этот раз ей стало так страшно, как не было никогда. Она отчетливо увидела на стене ту самую пророческую картину, которую хотел нарисовать Валера. На ней было все, о чем он говорил ей в день его рождения. Ужасные тени обвивали двух персонажей, тянущихся друг к другу с одного берега реки до другого. Из реки к ним тянулись руки. Они были омерзительны. На картине присутствовали только два цвета: черный и белый.
— Лика, наденьте пальто. Простудитесь, — услышала она голос охранника. Он накидывал ей пальто на плечи.
— Да, спасибо, Сережа.
— А еще лучше — пойдемте внутрь. Что с Вами? Вам нехорошо? Может, скорую вызвать?
— Нет, Сережа, все нормально. Мне нужно позвонить. Пойдемте внутрь, тут действительно холодно. Скажите, сегодня нам кто-то привозил картины?
— Без Вашего ведома? Вряд ли. Михаила целый день не было.
— Откуда в главном зале появилась новая картина? Пригласи мне в кабинет Свету, пожалуйста.
— Сделаем, Вы только не волнуйтесь.
Света пожала плечами и сказала, что понятия не имеет, откуда там появилась эта картина.
— Никто не звонил и не просил о встрече, и никто не мог без тебя и Миши дать указания по картинам.
— Так откуда тогда она там появилась? Камеры нужно проверить, Сергей, сделаете?
— Уже бегу.
— Мне сразу по результату скажете?
— Разумеется.
Лика увидела Кира,