Я остановилась в двух шагах от нее, замирая, словно в нерешительности.
Воздух стал густым и тяжелым. Он здесь. За этой дверью. Прислушивается к моим шагам.
Я почувствовала его присутствие. Как будто пространство между нами уже сократилось, хоть мы еще не видели друг друга.
Я подняла руку. Пальцы задрожали от страха, смешанного с любопытством. Я не знала, что увижу за этой дверью. И от этого было как-то не по себе.
«Ты уже моя», — шептал лепесток в моей памяти, и мое тело сейчас, в эту секунду согласилось.
Я прижала ладонь к двери и сглотнула.
“Это игра!”, — прошептала я, задыхаясь от собственного шепота. — “Он играет со мной… Он диктует правила этой игры. Только вот я правил не знаю. Он как-то не удосужился поставить меня в известность…”
Дерево показалось холодным, и мне почудилось, что за дверью кто-то дышит. Будто убийца ждет, когда я открою ее.
“А что, если я не знаю всех правил?”, — пронеслась в голове пугающая мысль.
Боже мой, как меня шарахает из стороны в сторону.
Я провела языком по разбитой губе и ощутила вкус крови, смешавшийся с воспоминанием о его жесте. Я чувствовала, как внутри меня разгорается нечто большее, чем просто страх или паника. Интерес.
Я вдохнула глубоко, словно погружаясь в саму тьму.
Рука моя сама потянулась к дверной ручке. Металл обжёг ладонь, как холодное напоминание о том, что обратного пути нет.
Медленно повернув ручку, я услышала тихий, почти нежный щелчок, напоминающий вздох. Этот звук был словно музыка, которая теперь навсегда осталась в моей памяти.
Дверь поддалась, и я шагнула вперёд.
Глава 11
Снег валил густыми хлопьями, укутывая всё вокруг белым саваном.
Я огляделась по сторонам и вдруг увидела силуэт, стоящий на коленях возле замёрзшего фонтана.
Это был Лионель, мой муж.
Я узнала его по длинным светлым волосам, которые трепал ветер.
Лионель стоял на коленях, его спина была прислонена к каменной чаше фонтана, голова безжизненно свисала на грудь. Руки раскинуты, как будто он пытался обнять что-то невидимое.
Перед ним в снегу лежала алая роза. Роза лежала так, будто её бросили к моим ногам — последний жест покаяния от мёртвого.
Мои глаза расширились от шока. Холод ударил в лицо, но это был не ледяной холод, а влажный, насыщенный запахом пролитой крови и мёртвых роз.
Я никого не видела вокруг, только сад, окутанный синевой сумерек, и аллею, усыпанную снегом, как пеплом.
Моя рука дрожала, когда я опустилась и подняла лежащую розу. Она была алой, свежей, невозможной в этом холоде.
И в эту тишину, в эту пустоту, в эту мёртвую паузу между прошлым и будущим ворвался голос.
— Ну как?
Я вздрогнула, будто меня ударили током. Голос был совсем рядом. Так близко, что я, судорожно поймав ртом воздух, замерла, забыв выдохнуть.
Убийца стоял за моей спиной.
Так близко, что я чувствовала тепло его тела, слышала тихое ровное дыхание, приглушённое маской.
В этот момент всё моё тело ожило. Кожа покрылась мурашками, плечи напряглись — не от страха, а от желания повернуться к нему. И посмотреть на него снова.
— Тебе нравится мой подарок? — прошептал голос совсем рядом, как шёпот дьявола из тьмы.
Каждое слово проникало внутрь меня. Словно эхо, эти слова повторялись в моей душе.
— Ты… не должен был… — выдохнула я, мой голос дрожал от силы, что росла внутри меня с каждой секундой его близости.
“Почему же не должен?” — прошептал голос внутри. — “Если бы Гаррет не оказался порядочным человеком, то сейчас бы всё обернулось иначе… И ты ещё думаешь над тем, стоит ли твоему мужу жить? Стоит ли жить человеку, который приказал слугам надругаться над его женой?”
— Ты ведь хотела этого, — шёпотом ответил убийца, спокойно, без упрёка, только с пониманием. — Я решил, что тебе понравится…
Глава 12
Он не коснулся меня, но его присутствие было сильнее любого прикосновения. Я почувствовала, как мои колени слабеют, не от страха, а оттого, что я наконец-то не одна. Кто-то видел меня, слышал, брал мою боль и превращал её в месть, в красоту, в дар.
Но это продлилось лишь мгновенье. А потом я взяла себя в руки, пытаясь отогнать мысли о том, что это чудовищное преступление было совершено ради меня.
— Почему ты… — я запнулась, не зная, что спросить.
— Ты так горько плакала, — шёпотом ответил голос. — И в этом был виноват он. Он посмел тебя ударить…
Тишина опустилась снова, но теперь она была полной, глубокой. Я смотрела на тело Лионеля и не почти чувствовала вины.
Я слышала дыхание убийцы за спиной, слышала стук своего взволнованного сердца. Я чувствовала только одно: впервые за всю свою жизнь я не боялась темноты. Потому что она уже выбрала меня. А я…
Я медленно протянула дрожащие пальцы к розе, прикасаясь к её лепесткам, словно рисуя на них то, что я не могла сказать вслух.
Опомнившись, я резко обернулась, но позади меня никого не оказалось.
Я снова посмотрела на мёртвого мужа, и тут до меня дошло.
Теперь надо кричать и плакать!
Выбежавшие слуги едва успели поймать меня, падающую в обморок. Меня внесли в дом, а я протянула дрожащую руку за стаканом воды.
— Бедняжка, — послышался голос дворецкого. — Мадам, вы как?
Я ничего не ответила, распластавшись в кресле умирающим лебедем.
Только сейчас до меня начало доходить, что я — единственная владелица огромного состояния, которое включало и моё наследство, и моё приданое, и состояние мужа.
Я. Одна.
Всё, что я вижу, теперь принадлежит мне.
Я немного «поумирала» ради приличия, а потом, изобразив отчаяние, направилась в комнату для гостей, которую муж выделил для Лизетты. Резким движением я стащила с её туалетного столика свою шкатулку, вдыхая заблудившийся призрак аромата её духов.
— Откройте окна, — приказала я, прижимая шкатулку к груди. — Пусть проветрится.
Я вышла в коридор, а в голове всё ещё слышалось: «Теперь это всё моё! Это мой дом! И украшения снова мои! И никто не посмеет их у меня отобрать. По закону!»
Сердце забилось так, словно в первый раз в жизни.
Нет… К этой мысли ещё надо привыкнуть! А то я даже радуюсь вполголоса.
Я вернулась