— Ты какую марку предпочитаешь? — ехидно прищурился Ящер, силясь влезть мне в голову.
— Шутишь, парниша? — хохотнул я. — Далась мне «твоя марка». Гони «Герцеговину флор»! Если уж помирать, то, как говорится, с музыкой.
— Жаль, что мы не сошлись с тобой ранее накоротке, Хоттабыч, — словно о чём-то сожалея, покачал головой Ящер. — А может, не поздно еще? — Змей сделал вид, что задумался. — Мне такие подручные пригодились бы — вона, как ты с Кроносом и Гиперионом лихо разобрался…
На мои колени из воздуха хлопнулась пачка «Герцеговины флор» и коробок спичек. Я неспешно ее вскрыл, поднес сигарету к носу, с наслаждением втянул в себя тонкий, ни с чем не сравнимый аромат. Мимоходом скосил глаза на Артема. Тот, слегка подрагивая всем телом, продолжал стоять соляным столбом.
— Надо было сразу предложить тебе «на откуп» твой родной мир, а не тянуть всю эту волыну, — вынимая из кармана золотой портсигар и тоже закуривая, рассеянно вздохнул Ящер. — Но, Святогор вот не хотел сотрудничать… И Кощей твой — тоже…
— А чего так? — выпуская ароматную струю дыма, делано удивился я.
— А ты думал, этот Костлявый с тобой просто так носился? По доброте душевной? Как бы ни так! — хохотнул Ящер. — Вообще-то, это Кощей должен был стать наследником Силушки Святогоровой.
— И чего ж тот не отдал?
— Да вот не захотел. Не знаю, отчего, — пожал плечами Ящер. — Ну, и пустился Кощей твой во все тяжкие… Сам решил Силушку искать. Сколько смертных на Руси извел в своих изуверских экспериментах, даже мне завидно. Ну, а уж подкинуть ему с Василисой мыслишку заглянуть на проклятую к тому времени мною Кромку, было проще простого. И ведь он почти пошел до Древа Жизни в своих исканиях. Смышленый, гад, куда как умнее Святогора! Но вот только стал наш «хозяин жизни», владыкой Смерти.
И Ящер мелко и противно захихикал.
— Погоди, а тот, второй, от которого я как колобок, без рук, без ног, но убёг — разве не настоящий Кощей? Колись, раз пошла такая пьянка?
Ящер презрительно фыркнул.
— Это, как раз, и есть его Кромешное, искаженное отражение, которое он отторг, испугавшись последствий. Лживое, вероломное, но не имеющее настоящей Силы. На кой мне был этот изломанный осколок? Вот так и получилось: Святогор в домовине, Кощей в яйце, а Сила, хоть и близко, да не достать. Вот и пришлось после смерти привлекать тебя, убогого старика, не имеющего за душой ничего, кроме глупой жажды справедливости. На Руси-то испокон веков таких-то дурачков на сто лет вперёд припасено. Или ты думаешь, что сам в Рипейские горы к Святогору попал?
— Так значит, все это — ты? — пораженно прошептал я. — И даже те утырки в подворотне, тоже ты?
— Ну, а как же? — Блеснул треугольными змеиными зубами Ящер. — Иначе, ты бы тихо скопытился, старый, в своей квартирке, и не была бы твоя смерть мученическо-героической. А Святогор-то сам блаженным всю жизнь был, только таких и привечал…
— Ах ты, змеюка подколодная… — прошипел неожиданно Артем, еле разжимая зубы. — Значит, и Василиса моя…
— Ох, ты! — развеселился Ящер. — Ты ли это, Кощеюшка? — Скользнул он мельком по так и не изменившейся фигуре майора. — Ну, да ладно — в тесноте да не обиде. В общем, всех прошу к нашему шалашу…
— А я в твоих приглашениях не нуждаюсь, мразь! — отрезал Кощей-Артем, и его глаза сверкнули фосфорным огнем.
— Погоди, ты как это?.. — Нахмурился Ящер и шевельнул в воздухе растопыренными пальцами. — Как сумел обойти?..
— Слишком ты обомшел, дядя! — жестко перебил Змея Кощей. — Я ведь, знаешь, не щи лаптем хлебал все это время — тоже кое-каким фокусам научился. — И Кощей показательно шевельнул головой, превозмогая наложенную Ящером неподвижность.
— Дерзок ты стал, малец! — сокрушенно закивал Ящер, словно добрый дядюшка нерадивому племяннику. — Весьма дерзок…
И вдруг он одним мощным прыжком взвился в воздух, оборачиваясь на лету в громадного и крылатого аспидно-черного змея. Брызнувшие во все стороны кровавые ошметки телесного вместилища Ремизова, не сдерживающие больше его истинную суть, забрызгали меня и Атёма (вернее, Кощея) с ног до головы.
— Гаси его, Хоттабыч! — заорал Бессмертный, метнув в крылатую тварь, уже взмывшую высоко в небо, копьё темной изломанной молнии.
— И чем мне его прикажешь гасить? — затупил я. — Калашом явно не завалишь эту гадину. Да и из ПТРСа не подбить.
А Ящер тем временем уже развернулся в воздухе, нашел взглядом Кощея, который уже сбросил навешенное на него оцепенение, и с торжествующим ревом пошел на таран. Асур кувырнулся вбок, но поскользнулся и плюхнулся лицом прямо в лужу раскаленного жидкого камня. У меня екнуло в груди. Но Кощеич, отряхнув лаву с лица, словно дождевую воду, перекатился через голову и угостил гада еще одной чёрной молнией.
— Сам в Змея обращайся, старый пенёк! — гаркнул он мне изо всех сил. — А то обоих ща на тряпки порвет, гаденыш!
— Так как же?.. Ведь нету во мне силы-то Змиевой!
Действительно, что я сейчас мог противопоставить Ящеру? Если только фигу скрутить? Ведь я уже израсходовал весь свой магический запас (неизвестно каким способом добравшись до него), создавая защитный гравитационный кокон, когда Змей обрушился на нас огненным смерчем, не разбирая ни своих, ни чужих.
И что мне сделать сейчас, старому, но от этого не менее наивному дураку? Где взять Сил, когда пуст резерв? Как вывернуться, когда даже сама магия в этом мире, если и работает, то через пень-колоду? Я задрал голову к небу, наблюдая, как Ящер, неслабо так отоваренный молнией Кощея, закладывает очередной вираж.
— Я так долго не продержусь! — Сигнализировал мне бессмертный братишка. — Черт, ну что за мир? Совершенно отсутствует магический поток!
Короче, если я сейчас что-нибудь не придумаю, нам с Кощеем будет не до веселья. Реально, где сил-то взять? Ну, не у солнышка же красного просить? Или у ветра? Или у Матери Сырой Земли, как в тех сказках…
И тут до меня начало доходить: а не этому ли учила меня Яга? Чувствовать воплощение той единой и животворящей Силы, которая пронизывает все Мироздание? Той Силы, которую я всю жизнь (даже мою вторую магическую) тупо игнорировал, отказывая в признании и существовании.
Я понял, что другого выхода у меня просто нет. Понял, что пора перестать быть Хоттабычем, привыкшим щелкать пальцами и получать всё по щучьему веленью. Пора вспомнить уроки моей древней, как сам мир, учительницы.
— Хоттабыч!