И сегодня — осталось три последних нити, связывающих печать изгнанника и мой слуховой центр. Всего три нити.
Раньше мне было некуда торопиться, как я думал. Сегодняшние события показали, что чем быстрее я одолею моего «мозгового слизня» тем лучше. Времени на раскачку у меня не осталось.
Одним потоком энергии я отделил «проволоку» от пучка. Его требуется поддерживать все время, пока второй поток «пилит» отделенную связь. Тут же в ушах возник тонкий комариный писк, шуршание и обрывки слов. Мой мозг реагировал на вмешательство в чару.
Странно. Несмотря на «огрубевшие пальцы», каждая новая «проволока» давалась мне все сложнее. Не в смысле боли и страданий. А в смысле потерь внутренней энергии.
Я, продолжая терзать часть печати, немного изменил ракурс, чтобы видеть магическую конструкцию полностью. И заметил то, на что раньше не обращал внимания. Печать пульсировала, перекачивая энергию в остатки связи со слуховым центром. Чара паразитирует на моей пране, — это не новость. Но я только сейчас понял, что она работает в режиме компенсации. Видимо, я истончил «трос» настолько, что некий механизм обратной связи, скрытый внутри заклятия, начал накачивать оставшиеся «проволоки» праной, укрепляя их и усложняя мою работу. Остальные переплетения нитей чары даже слегка побледнели.
Я, не прекращая своего — «пилите Алекс, пилите», начал обдумывать неожиданную безумную идею, пришедшую мне в голову. Печать слабеет в целом, когда кто-то нарушает целостность, хотя бы периферии. Мне раньше или позже придется озаботиться полным удалением этой мерзости, присосавшейся к моей ауре, как диковинный ядовитый спрут.
А если так?
Я, вместо того, чтобы резать «проволоку» начал перемещать ее, пытаясь сместить со слухового центра на эмоциональный. Меня мгновенно затошнило. Слуховые галлюцинации усилились. Потом налетела злость.
Страх.
Вожделение.
Снова страх.
Я сосредоточился на перемещении нити, игнорируя штормящий организм. Утром я об этом пожалею. Но это будет потом. Сейчас я резал по живому, перемещая нить все дальше от центра слуха. Меняя внешний контур печати.
Закончил я под утро. Обессиленный. Почти потративший все доступные резервы. Ослепший и оглохший от боли. Но у меня получилось! Получилось перенести одну нить! Две оставшиеся на своем месте «проволоки» я «перерезал» перед звонком будильника на телефоне.
Последняя — перемещенная нить выкачивала энергию из печати, и… Не реагировала на звук. Раньше внешние звуки вызывали небольшие колебания этой части чары. Теперь все.
Кряхтя, как столетний дед, я воздвигся из мокрой от пота постели. Наугад мазнул по телефону, с первого раза заткнув будильник. И побрел в сторону ванной.
В душе я держался за стену.
Ноги подкашивались.
Сильно кружилась голова.
Отголоски разнонаправленных эмоций вспыхивали и угасали в глубине сознания. Но я был счастлив, как слон, любящий давить тарелки и обживший посудную лавку.
Дрянь меня раствори! Мне же еще на работу ехать. И таинственное «дежурство» сегодня. Вот это я себе подкузьмил с первым рабочим днем. Меня там могут принять за дурачка. Особенно если я начну говорить с призрачными голосами. Или, я покосился на сильнейшую непроизвольную эрекцию, за извращенца.
Ай. Да наплевать. Мне там надо год максимум перекантоваться. Если отношения с коллегами не сложатся, как-нибудь потерплю. И они потерпят.
Придя к такой оптимистичному выводу, я, пошатываясь, выбрался из душа и пошел одеваться.
Черная футболка с принтом испанской группы «Fortaleza». Симфонический металл — все дела. Крутые ребята.
Черные же джинсы и коричневая кожаная куртка завершили мое облачение. Подумав, обулся в кроссы. Все равно у ликвидаторов есть своя специальная одежка. Я в кино видел. И в новостях.
Заведя ховер и не доверяя взбесившемуся восприятию, включил автопилот, указав конечной точкой участок.
Может, пока еду, немного в себя приду.
Новые коллеги встретили меня неласково. А чего я ждал?
Глава 7
Сослуживцы
Когда я без пятнадцати девять утра вошел в комнату сто шесть, меня уже ждали мои будущие сослуживцы. Вообще, я рассматривал разные стратегии поведения в новом коллективе. И, естественно, ждал «проверочки». Как без нее. Традиционное для таких мест тестирование новичка на слабо.
Откуда я это знаю? В армии не служил. В тюрьме не сидел. Из программы обучения, которая включала курс социальной психологии и психологии групп. Такие спецкурсы преподавались в боярских родах на уровне университета.
До того, как построить линию поведения, надо познакомиться с фигурантами. Я, проигнорировав троих из четверых присутствующих, остановился перед мужчиной средних лет с нашивками сержанта на форменной куртке. И доложил:
— Стажер Алексей Орлов прибыл для прохождения службы, господин унтер-офицер. — Я особо не тянулся и не изображал из себя служаку. Просто выбрал наиболее формальный способ обращения.
— Олег Рудницкий. Обращаться ко мне можно «сержант» или по позывному. «Ветер». Официально мы называемся третья группа тринадцатого участка. Позывной «Браво».
ОЛЕГ «Ветер» Рудницкий
Рудницкий — высокий широкоплечий мужик с обветренным лицом. Из простых, это видно по говору. Ему лет тридцать — тридцать пять. Черноволосый, круглолицый, с крупными чертами лица. В его предках явно отметились ордынцы, но не в предыдущем поколении.
— А неофициально — «Отморозки». — Негромко, но отчетливо произнесла единственная присутствующая здесь девица.
Рудницкий коротко улыбнулся.
— Наш снайпер, — он указал на девицу. — По совместительству форменная заноза в заднице-то. Языком способна просверлить череп, без анестезии-на. Роза Люкс. Позывной «Заноза». Лучший стрелок участка.
РОЗА — ЗАНОЗА
Я кивнул и улыбнулся. Ответной улыбки не дождался. Роза — худощавая, узкобедрая невысокая брюнетка, с карими глазами. Лицо, что называется, — «простое». Натруженные руки. Смотрит на меня без восторга, но и без явной враждебности. Как на потенциальную мишень.
— Лейтенант сказал, ты, барин, хвастался, что стрелять умеешь. — Заявила она.
— Я не хвастался, уважаемая. Я просто указал в анкете, что обучен стрельбе и оружному бою. — Ответил я.
— Сержант, надо протестировать барчука. А то знаю я этих магов. Руки из жопы у девяти из десяти.
— Без тебя разберусь, Заноза! Ты сама маг, уймись уже.
— Я не маг! У меня природный дар! И сотни часов настрела.
— Уймись, сказал-на! — Рудницкий нахмурился.
Заноза прикусила губу. На бледных щеках расцвели нездоровые чахоточные пятна. Сержант между тем, продолжил представлять членов команды.
— Это Кабан. Никто не помнит, как его зовут. — Заноза коротко хохотнула. Наверное, дежурная шутка. — Штурмовик.
— Сергей Кабанов я. Не родственник. —