— Знаю. Спокойной ночи.
Она скрылась в пологе, а я пошла дальше. Не думала о том, понравилась ли я кланам. Меня внезапно давило совсем другое: я точно знала, что люблю Редвира.
Я остановилась у нашего шатра и вскинула взгляд к тонкому серпу луны; облака гнал ветер.
Я выдохнула и почти позвала его мысленно: возвращайся быстрее. Я скажу, что во мне рвётся наружу, и потребую метку — не надо ждать Ванглосу. Я абсолютно уверена: боги свели нас. И — дальше этого — он мне предназначен не только как пара. Как любовь.
Тихий скулящий звук выдернул меня из мыслей. Где-то справа — как у раненого волка. Когда стон повторился, я пошла на звук.
— Мишка? Это ты?
Волк убежал с ночной стаей, я заметила. Но днём Мишка держался ближе к лагерю.
Жалобный звук донёсся снова — у затемнённой ниши в каменной стене. Облака разошлись, и я увидела Мишку — она лежала на боку.
— Мишка! — Я бросилась, опустилась рядом, провела ладонью по шерсти. — Что с тобой, девочка?
Глаза полуприкрыты. Света мало, но видно — дышит часто. Я провела рукой вдоль бока — нащупала тонкий длинный предмет, торчащий из крупа. Выдернула и подняла к лунному свету. Дротик с голубыми оперениями, древко — из серебристого металла. Ни у одних зверо-фейри я такого оружия не видела. Скорее уж…
Чья-то рука обхватила меня поперёк груди, прижав руки к бокам; другой ладонью зажали рот и нос мокрым платком — ударил резкий лекарский запах.
Я дёрнулась, пытаясь высвободиться; меня держали мёртвой хваткой. Я вдохнула — и слабость разлилась по конечностям.
— Смотри на её руки, — сказал спереди незнакомый мужской голос. — Когти ядовитые.
— Отходит, — отозвался тот, кто держал, голос твёрдый. — Ещё чуть-чуть.
Я пыталась брыкаться, но он был слишком силён, а тело становилось ватным.
— Пошла, — буркнул у самого уха рявкнувший голос — на языке Высших фейри, общем для светлых.
Перед тем как провалиться, я услышала хлопанье крыльев — лунных-фейри — и почувствовала, как меня поднимают и уносят в небо.
Глава 32. РЕДВИР
После трапезы мы с Валгаром развернули сиденья к празднеству; его жена ушла общаться с прочими парами вождей. К нам подсел и Бервин. Остальные вожди держались стола — пили, бахвалились охотничьими подвигами, соревновались языками.
Хорошо было видеть, как наши кланы веселятся, но мысли мои были далеко. У Джессамин. Мне стоило немалых усилий не пойти следом к нашему шатру — проверить, всё ли в порядке. Эти грубые псы за столом так и просились под кулак, а она улыбалась, будто ей всё нипочём. Или делала вид. Я хотел убедиться сам — обнять её, сказать, что она всегда будет рядом, что бы там ни шептали.
Я ждал неласковых слов, но не был готов, насколько сильно они будут меня жечь изнутри.
— Думаешь, големы ушли навсегда? — спросил Бервин.
Вот почему я не ушёл раньше. Знал: он и Валгар — самые толковые — захотят подробностей. И им это по праву.
— Нет, — ответил честно. — Один ушёл.
Я не собирался смаковать, как этот сраный гримлок Селестос словом на Годжине разверз в земле водяную пасть и нырнул в неё с Джессамин и младенцем.
— И я уверен, — продолжил я, — что его хозяин, кто бы он ни был, наваяет новых выкормышей.
— Кто он, этот хозяин? — в голосе Валгара скреблась ярость.
— Не знаем. Тот, что сбежал, называл его богом.
— Проклятые преисподни, — Бервин осушил глоток эля. — Если на нас божество спустило этих тварей — нам всем конец.
— Не драматизируй, щенок.
Он зарычал на «щенка», но рассуждал он сейчас как мальчишка.
— Будь нашим врагом бог, мы бы не положили его прислужников, — сказал я. — У богов — божественные слуги, а эти были плоть и кровь. Пусть и с чёрной кровью.
— Чёрной, — пробурчал Валгар. — Значит, чёрная магия.
— Ага. — Я кивнул. — Думаю, хозяин големов сидит в Сольгавийских горах. На Гудрун — так сказали наяды. Но я не стал выкладывать всё: решит ещё Бервин собрать рать и сунуться туда.
— Земли теневых, — сказал Бервин. — И что они делают?
— Охотятся так же, как и мы. Я держу с ними связь.
— А их король знает, что у них под боком чудовище, что с чёрной магии режет наших? — прорычал Валгар.
— Принц Торвин знает. Я говорил с ним лично.
Валгар довольно хмыкнул:
— Пусть шевелятся быстрее.
— Сейчас важнее защитить своих, — сказал я обоим. — Я послал Халлизель: принц с жрецами должны явиться ко мне, как только получат весть. Халлизель оставила сообщение жене их старшего жреца, Валлона. Пара Безалиэля — её сестра. Уверяю: как только прочтут — прилетят.
— Добро, — Бервин прикончил кубок. — Понадобятся воины — скажи.
Мы помолчали, глядя, как наш народ пляшет и дурачится. Смех, танцы; пары одна за другой уносились к своим шатрам. Я снова едва не сорвался к нашему — залезть в шкуры рядом с Джессамин, — но долг к клану сегодня на первом месте, я остался. Было ещё то, чем я считал нужным поделиться.
— Предупреди своих и об остальных фейри.
Валгар повернул ко мне голову:
— О чём ты?
— Волк привёл Джессамин ко мне — к охотничьему стану под Ванглосой. Она замерзала насмерть в лесу.
— Что ей было там делать? — перебил Бервин, не дав мне дойти до сути.
— Бежала от своих. Лунные фейри — посланцы того, кому её продали — гнали её по следу.
Оба зарычали. Нас считают самыми дикими среди тёмных, но у нас строгий закон: женщин беречь. Что бы она ни натворила — мы не травим их, как дичь.
— А она не сделала ничего, — сказал я. — Только пошла против воли отца — на браке с ублюдком, которому нужна была её магия. — Я повернулся к ним. — Но это, к слову. Я к тому, как вышло, что мы шли вдвоём по знакомой мне тропе. Там есть пещера — я ночевал в ней сотни раз. Джессамин отошла — и на неё напал дриад-олень.
— Зачем она ему?
— Не знаю. Он был заражён. Когда мы встретили гримлоков, от них смердело тем же, чем несло от того дриада. Этот колдун, что лепит големов, умеет заражать и иных существ. Так что будьте настороже.
Опять повисла пауза. И тут Бервин выдал неожиданное:
— Доходит молва, будто твоя скалд-фейри пустила в ход магию и вытащила детей.
Я ухмыльнулся и отпил:
— Так и есть. Без неё все