– Она подозрительно тиха, – огрызнулась Вивьен. – Я не привыкла ее такой видеть!
Действительно, Марианна ощущала себя так, словно оторвалась вчера от земли и теперь плыла в каком-то мареве. Воздушные замки, которые так часто вспоминала Вив, еще не были построены: она не воображала себя женой лорда, настоящей леди Орен, не рисовала себе картин счастливой и безмятежной семейной жизни, вовсе нет, пока нет. Доводы здравого смысла, которые снова и снова приводила ей Вивьен, все же не давали ей окончательно потерять голову, она балансировала на краю здравомыслия. Но Эдвард смотрел на нее так, будто все это было наяву, и под его теплым, ласковым взглядом, казалось ей, на свет появлялась какая-то новая Марианна. Не та, что готова перечить и дерзить, не сумасбродка, не девчонка-сорванец, которой шишки и палочки всегда будут дороже разряженных пупсов. В душе рождалось тихое и очень пугливое обещание будущего счастья, похожее на нежный окрас неба за полчаса до восхода солнца. Это ощущение было настолько хрупким и настолько драгоценным, что ей было страшно поделиться им – даже с самыми близкими, с сестрой, с которой они прошли вместе немало испытаний, и с самим Эдвардом.
– Марианна, как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил Эдвард.
– Все хорошо.
– Дорога была слишком утомительной? Эти ухабы, рытвины, да еще сырость. Может быть, нам стоит заночевать прямо здесь? – Он вглядывался в ее лицо.
– Я не изнеженная барышня, с которыми ты привык иметь дело, – возразила Марианна, смягчая невольную шпильку улыбкой. – Поедем к тетушке. Простите. К герцогине.
Глава 36
Дом тетушки лорда Орена был под стать городку, где она доживала свои дни, и своей хозяйке: старинный, знававший лучшие времена, но при этом старающийся не ударить лицом в грязь и всем своим видом показать, что за ним стоит почтенная история.
Поднимаясь по внушительной мраморной лестнице, ведущей к дому, Вивьен переглядывалась с Марианной: обе робели. Отправляясь в дорогу, они не предполагали, что придется наносить визит кому-то из высшего общества, думали, что в родовом поместье Оренов не будет никого из аристократии, один только Эдвард. Сейчас Вивьен, пожалуй, жалела о своей запальчивости. Если бы милорд поставил ее в известность, что они навестят герцогиню, она бы не стала так упираться, когда он предлагал купить им новые наряды. «Бедность – не порок», – безмолвно повторяли они теперь, но все же готовились к самому неприятному приему в жизни.
Дворецкий распахнул перед ними дверь, но дальше Эдвард повел гостий сам – то ли в доме не хватало слуг, то ли здесь вовсе не приняты были церемонии. В просторной гостиной оказалось прохладно, вдоль окон от пола до потолка тянулись причудливые растения. Эдвард кликнул Юбера:
– Распорядись, чтобы затопили камин и спальни тоже прогрели. Дамам холодно. Садитесь, леди, – сказал он своим спутницам.
Марианна устроилась на краешке кресла, готовая немедленно встать, когда появится герцогиня. Вивьен осталась стоять.
– Право, неловко, – пробормотала она. – Надо дождаться хозяйку.
– Ее светлость немолода и проводит много времени в постели, – понизив голос, пояснил Эдвард. – Она, конечно, получила мое письмо и ожидала нас, однако это, скорее всего, выражается в том, что для нас подготовили комнаты и ужин. Одеться заранее и ждать нас при полном параде ей было бы тяжело. Присядьте, леди Вивьен. И не надо так волноваться.
Девушки нервно оглядывали богатый интерьер и все больше стеснялись своего внешнего вида. Марианна даже жалела, что им с сестрой не позволили остаться в придорожной гостинице. Что скажет вдовствующая герцогиня, узнав, что ее единственный племянник собрался взять в жены нищую дочь изменника? Момент истины и страшил Марианну, и возбуждал в ее груди пламя надежды: если Эдвард ничего не станет скрывать от тетушки, значит, его намерения действительно серьезны.
Заметив тревогу Марианны, Эдвард взял ее руку и принялся гладить и растирать ее пальцы. Его прикосновения были настолько нежными, что вскоре она и думать забыла о герцогине. Стоило его большому пальцу подняться по запястью чуть выше, Марианна прерывисто втянула воздух. Так приятно было воображать, как Эдвард станет отвоевывать себе все больше… и больше… и разрешать ему это.
Замечтавшись, Марианна подскочила, словно пружина, когда в гостиную размашистым шагом – что несколько противоречило словам племянника о ее немощи – вошла пожилая леди в роскошном наряде из флорентайнского коричневого кружева, пахнущего лавандой. Ее пожелтевшее лицо покрывала сетка морщин, волосы совсем поседели. Вивьен и Марианна дружно присели в глубоком реверансе. Эдвард, не стесняясь, обнял тетушку.
– Ты не один? – скрипучим голосом уточнила та, надевая на нос старомодное пенсне.
Сердце Марианны ухнуло в пятки.
– Да, тетушка, – весело согласился Эдвард. – Я писал вам, что совершаю небольшое, но необходимое путешествие вместе с двумя юными дамами. Леди Марианна Рендин… Леди Вивьен Рендин… моя тетушка, ее светлость герцогиня Эрсен.
Герцогиня не стала кланяться, ответила на представление резким кивком, как мужчина.
– Рендин, – повторила она, будто пыталась вспомнить фамилию. – Вот как.
Поджав губы, она указала гостям на диван, а сама устроилась в мягком кресле. Нездоровье и старость не превратили герцогиню в развалину, а, казалось, только обострили все ее черты. Она смерила обеих девушек пронзительным взглядом и вновь обратилась к племяннику:
– Рендин, Эдвард?
– Да, тетушка, – смиренно отозвался он, словно не понимал, к чему она клонит.
Вивьен сидела потупившись. Марианна не могла не посматривать на Эдварда, дожидаясь, сделает ли он следующее громкое объявление или даст герцогине, очевидно, припомнившей, чем «знамениты» Рендины, время переварить услышанное.
– Заскучал? – веско спросила тетушка, наглядевшись на бедных сестер.
– Простите?
– Ты, верно, заскучал в прежних компаниях, раз они тебя теперь не устраивают? Ищешь приключений?
– Мы едем проведать поместье Оренов, тетя, – сообщил Эдвард, отказываясь воспринимать истинную подоплеку ее слов.
– Это я поняла из письма. Ты всегда навещаешь меня не иначе как проездом, я уже привыкла. Правда, обычно не тащишь с собой девиц.
Язвительное замечание поразило Марианну до самых печенок, и она решила, что если Орен и скажет тете о своих матримониальных планах, то точно не сейчас. И не успела она это подумать, как Эдвард поднялся, обогнул диванчик и встал за ее спиной, положив тяжелые ладони ей на плечи.
– Не просто девиц, тетушка, – сказал он таким тоном, который не допускал инсинуаций. – Марианна Рендин оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
Щеки Марианны вспыхнули огнем, она поспешно спрятала глаза.
– Вот как, – еще раз сказала герцогиня.
По ее голосу трудно было что-то понять. По крайней мере, надо отдать ей