Сначала шли быстрым шагом. Потом перешли на бег. К двадцатому этажу уже практически летели вниз, перескакивая через ступени. Кел держал одну руку на перилах, контролируя спуск, другой — помогал Мойре.
На пятнадцатом этаже здание содрогнулось.
Не громкий взрыв — скорее, глухой удар где-то высоко над ними. Свет на мгновение погас, затем снова зажегся, но теперь горел тускло, с перебоями.
— Быстрее, — прошипел Кел. Его голос звучал твердо, но без паники.
Они ускорились.
Мойра бежала рядом, ее дыхание стало прерывистым, но шаг не сбивался. На десятом этаже Кел почувствовал новый толчок — на этот раз сильнее. Где-то высоко над ними что-то рухнуло с оглушительным грохотом.
— Здание может рухнуть даже от взрыва наверху, — пробормотал он, буквально таща Мойру за собой. — Нас хотели убить там.
— Кто?
— Пока не знаю. Но это точно по наши души.
Они продолжали спускаться, теперь уже не обращая внимания на усталость. В воздухе пахло гарью.
Кел знал — это была ловушка. Тщательно спланированная.
Их пытались не просто убить — их хотели уничтожить с размахом, с шумом, чтобы это стало громким сигналом. Чтобы сорвать переговоры. Чтобы запугать.
Теперь у них был только один путь — вниз. Из города. К своим.
Если те еще были живы.
Глава 14
Мы вырвались из отеля вместе с обезумевшей толпой. Паника расползалась по зданию как живое существо — сначала тихий шепот, затем крики, топот сотен ног, гул нарастающей волны ужаса. Люди неслись вниз по лестницам, хватая на ходу детей, сумки, случайные вещи. Кто-то спотыкался о брошенный чемодан, кто-то звал потерявшихся родных, но большинство просто бежало, подчиняясь инстинкту.
Я озиралась, пытаясь разглядеть в этой неразберихе хоть одного знакомого — охрану, членов делегации, кого угодно. Но вокруг были только чужие лица, искаженные страхом.
— Они исчезли, — произнес Кел. Его голос звучал спокойно, почти отрешенно, но в этой фразе читалась железная уверенность.
— Мы не знаем наверняка, — попыталась возразить я, но слова застряли в пересохшем горле.
— Знаем достаточно, чтобы не рассчитывать на помощь.
Его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья — крепко, но без боли — и потянули меня в сторону, прочь от основного потока людей. Мы свернули в узкий проход между зданиями, где паника отеля казалась далеким сном.
Город жил своей обычной жизнью.
Неоновые вывески мерцали привычными рекламными слоганами. Автомобили проносились по улицам, подчиняясь невидимым алгоритмам движения. Люди шли по своим делам — смеялись, спорили, ели что-то из бумажных стаканчиков. Никто не поднимал голову к верхним этажам отеля. Никто не замечал дыма.
Мы нырнули в переулок, где воздух был густым от запахов старого металла и мокрого асфальта. Стены здесь покрывали слои граффити — одни свежие и яркие, другие полустертые временем. Под ногами хрустел мусор — обертки, окурки, битое стекло.
Прижавшись спиной к холодной кирпичной стене, я пыталась унять дрожь в коленях. Сердце бешено колотилось, выбивая неровный ритм где-то в горле. Кел стоял рядом, его пальцы нервно постукивали по неработающему коммуникационному чипу в запястье.
— Нам нужно отдалиться от отеля, — он говорил тихо, но каждое слово звучало четко. — Чем дальше, тем лучше.
Я кивнула, сжимая кулаки, чтобы скрыть дрожь. Говорить было трудно — страх сдавливал горло тугой петлей.
— Ты в порядке? — его голос стал чуть мягче.
— Пока да, — я сделала глубокий вдох. — Просто скажи, что делать.
Кел изучал мое лицо несколько секунд, его взгляд скользил по моим глазам, губам, напряженным мышцам челюсти. Искал слабость. Или силу. Затем снова взял мою руку, и повел прочь.
Мы двигались быстро, от тени к тени, сливаясь с городским потоком. Чем глубже уходили в город, тем больше деталей врезалось в память: витрины магазинов, заваленные странными фруктами с неестественно яркой кожурой, резкий запах жареного мяса с химическим послевкусием, витающий над уличной закусочной, продавец, орущий в мегафон что-то неразборчивое — его слова сливались в монотонный поток звуков.
На стенах неоновые экраны показывали детей в одинаковых голубых костюмах, синхронно поющих патриотический гимн. Почему-то это зрелище пугало больше, чем тишина разрушенного отеля.
В узком переулке сигнал лингвистического чипа окончательно исказился. Голоса прохожих стали размытыми, как плохая запись. Один из них — мужчина в сером плаще — резко что-то крикнул в нашу сторону. Чип выдал бессмысленный перевод: «Скорость ваша — неточность бегущих».
Кел сжал мою руку сильнее.
— Они глушат все сети. Поэтому и переводов не будет. Мы не можем доверять ни одному слову.
— Значит, ни с кем не говорим, — прошептала я. — Ни к кому не приближаемся.
Мы свернули за угол. Потом за другой. Город стал текучим, расплывчатым. Все — как во сне. Как будто мы проваливались в реальность, которая нам не принадлежала.
И вдруг — оазис.
Небольшой сад, встроенный в арку между торговыми центрами. Под прозрачным куполом росли настоящие деревья, журчал искусственный ручей, стояли скамейки странной органической формы. Здесь не было людей — только шелест листьев под вентиляторами и слабый запах зелени.
Мы укрылись за массивным кустом с глянцевыми листьями, присев у основания абстрактной скульптуры. Со стороны мы выглядели просто как уставшие прохожие.
— Здесь пока безопасно, — Кел говорил тихо, его глаза постоянно сканировали входы. — Переждем. Я не уверен, что была погоня, но кто-то точно проверит, удалось покушение или нет. И тогда захочет найти нас.
Я обхватила колени дрожащими руками. За стеклянным куполом кипел чужой город, но здесь, среди этой искусственной природы, было почти тихо. Почти спокойно.
Кел сидел рядом, не касаясь меня, но его присутствие ощущалось каждой клеткой моего тела. Его плечи были напряжены, пальцы время от времени непроизвольно сжимались в кулаки.
— Мы выберемся, — он произнес это не как надежду, а как факт.
Я кивнула, слишком уставшая для слов. Он не пытался обнять меня, не говорил пустых утешений. Просто был рядом.
И в этот момент этого было достаточно.
Глава 15
Мы замерли на краю подземного перехода, не решаясь сделать следующий шаг. Город вокруг нас превратился в чужую территорию — непонятную, лишенную привычных ориентиров. Сеть молчала, чипы выдавали бессмысленные обрывки фраз, а слова случайных прохожих звучали как закодированные послания. Каждый взгляд, каждый жест могли быть ловушкой.
Дождь начался