— Меня зовут Кел, — сказал он тихо. Без насмешки.
— Я знаю.
— А вы — Мойра. Дочь Ра’шель. Безупречная. Недосягаемая. Такая… ледяная.
Я прищурилась, уголки губ чуть дрогнули.
— Вы пытаетесь меня оскорбить? Или просто играете?
— Я хочу понять. Вас. Почему, когда на вас смотрят, кажется, будто внутри — камень. Но когда вы смотрите… — он чуть склонил голову, — у меня по спине бежит холодок.
Он не шутил. Не играл. И это было хуже всего. Потому что сейчас он говорил начистоту.
Я развернулась и пошла к столу. Сердце стучало чуть быстрее. Не бешено — пока. Но ритм уже сбился. В груди поднималось что-то странное — смесь злости и… любопытства?
— Думаю, Совет скоро начнется, — бросила я через плечо. — Вам стоит сесть.
— А если я снова захочу постоять?
— Тогда я проигнорирую вас. Как и вчера.
Он рассмеялся. Тихо. Слишком тепло. Его смех не звучал насмешкой — он был обещанием.
И, конечно, он остался у окна, чтобы я ни на секунду не могла забыть о его существовании. Чтобы продолжала ощущать его взгляд.
О да, этот день тоже был испорчен.
Глава 3
Он не просто остался. Он укоренился.
Прошла неделя, и Кел Кессар теперь появлялся на каждом заседании, будто всегда принадлежал Совету. Никто не удивлялся. Никто не перешептывался. Он сидел — или стоял у окна — с таким видом, словно это место было его по праву. Он больше не опаздывал. Не перебивал. Не спорил. По крайней мере, вслух.
Но я чувствовала, как его взгляд скользит по каждому. Как Кел фиксирует, сравнивает, делает выводы. Он не произносил и половины из того, что, вероятно, думал — но его молчание было громче, чем речи некоторых представителей. И куда опаснее.
Я старалась не смотреть в его сторону. Не замечать, как он откидывается в кресле, будто Совет — скучный спектакль, а он — единственный зритель, который видит дальше декораций. Я делала вид, что он мне безразличен. Внешне — безупречно. Но внутри…
Он был как искра в пороховом складе.
И самое страшное? Никто, кроме меня, этого не чувствовал.
А потом нас поставили в одну группу.
Мать формировала дипломатическую делегацию для передачи технологий — проект, над которым я работала два года. Я рассчитывала на адъюнктов, техников, переводчиков. Людей, у которых в глазах — работа, а не вызов.
Но когда я увидела список, всё стало ясно.
Кел Кессар. Его имя — в самом центре.
Он стоял позади меня, когда я читала. Я почувствовала его раньше, чем услышала. Как тепло на спине, как тень, которая не угрожает, но не отпускает.
— Кажется, кому-то придется потерпеть мое общество чуть дольше, чем хотелось бы.
Я медленно обернулась. В его глазах — знакомое насмешливое пламя. Спокойное, уверенное. Как будто он ждал этого момента.
— Это решение Совета, не мое, — сказала я. Чуть холоднее, чем следовало. Чуть тише, чем хотела.
— Я знаю. Просто приятно, когда решения совпадают с желаниями.
— Надеюсь, не с вашими.
— Почему? Мне с вами… интересно.
Я не ответила. Просто смотрела. Прямо, не отводя взгляда. Как на дуэли. И в какой-то момент поняла: он не шутит. Под игрой, под усмешкой — настоящее напряжение. Тревожное. Притягательное.
И почему-то это пугало меня больше всего.
Мы начали совместную подготовку. Проверка данных, адаптация протоколов, согласование терминов перевода, сверка с исходниками. Все это я раньше выполняла с точностью и хладнокровием хирурга. А теперь… теперь каждый документ в присутствии Кела казался подогретым. Комм — слишком ярким. Каждое слово — слишком близким.
Кел оказался опасно компетентным. Глубоко разбирался в структурах языка, умел находить неточности, ловить нюансы. Не просто умный — опасно умный. Его интеллект был… острым. Как лезвие.
А манера вести диалог — все та же: легкая, с хищной игрой, словно ему не так важен результат, как сам процесс. Как будто мы вели переговоры не с третьей стороной, а друг с другом. И каждый день — это новый раунд.
Однажды, споря о значении контекстного термина, Кел вдруг сказал:
— Знаете, мне кажется, слово «близость» для людей не значит то же, что для нас.
Я подняла глаза от таблицы. Медленно. Опасно.
— Это потому что у вас слишком буквальное восприятие.
— А у вас — слишком безопасное.
Я бросила на него взгляд через плечо. Он сидел, чуть наклонив голову, будто изучал меня, как карту с неразмеченными территориями. На губах — едва заметная тень улыбки. Слишком спокойной, чтобы быть невинной.
— Возможно, — сказала я. — Но безопасное не значит скучное.
— Это прозвучало почти как вызов.
— Не льстите себе, Кессар.
Он рассмеялся. Тихо. И к моему удивлению, по-настоящему.
В этом смехе не было яда, только живое и неожиданное тепло. Будто кто-то на секунду сдернул с него маску. И под ней оказалось не оружие — а просто мужчина.
Я вдруг поняла: я улыбаюсь. В ответ.
Я, Мойра Ке’наар, дочь командующей Ра’шель, улыбаюсь Келу Кессару, сыну нашего главного конкурента.
Мир действительно рушился. Но с каким изысканным вкусом.
Глава 4
Это должен был быть обычный вечер: пять минут тишины перед совещанием, глоток холодного чая и возможность не думать ни о чем, кроме заката.
Я вышла на балкон западного крыла, туда, где за стеклянными перилами открывался вид на широкие зеленые террасы и далекие очертания городских стен. Солнце клонилось к горизонту, заливая все золотом и медью. Воздух был теплым, густым, словно мед. Я оперлась о перила и позволила себе просто дышать.
Именно в этот момент я услышала шаги.
Он пришел почти бесшумно, но не достаточно, чтобы я его не заметила. Я не обернулась. Просто чуть сильнее сжала пальцы на стекле.
— Опять вы, — пробормотала себе под нос.
— Соскучились? — отозвался он. Голос —