Православные хоругвеносцы у Таганского районного суда в день оглашения приговора по делу Ю. Самодурова и А. Ерофеева, 12 июля. 2010 г.
Во-первых, изначально организаторы «Запретного искусства» планировали повторить выставку на материале 2007 года. Как писал Андрей Ерофеев, «программа “Запретное искусство” рассчитана на несколько лет, ее цель – мониторинг и обсуждение характера и тенденций институциональной цензуры в области культуры» [115]. Этот план сорван, за прошедшие с тех пор четыре года подобных выставок больше не было ни в Сахаровском центре, ни где бы то ни было еще; запрещенное искусство стало запрещенным везде. 23 июня 2010 года Марат Гельман написал в своем блоге: «Я решил в Галерее Гельмана сделать точно такую же выставку. Еще шире. Пусть меня судят, мало не покажется» [116], однако, после оглашения приговора он от этих планов отказался [117], ссылаясь на то, что, якобы, «Ерофеев о новой выставке слышать не хочет», а «без Ерофеева такую же [выставку делать] проблематично» [118].
Во-вторых, в самом либеральном по духу музейном сообществе накопившаяся усталость и осознание собственного бессилия привели к капитуляции: из музея-центра им. Сахарова был уволен его фактический создатель Юрий Самодуров [119], а Андрей Ерофеев был уволен с поста руководителя созданного им отдела новейших течений Третьяковской галереи [120]. 8 июня 2010 года Андрей Ерофеев написал открытое письмо «Его Святейшеству Кириллу, Патриарху Московскому и всея Руси», в котором, в частности, написал: «Если я своей выставкой вдруг невольно кого-то возмутил и задел из состава Русской Православной церкви, то прошу у них прощения». При этом опальный куратор оценил «Вашу [патриарха] осмысленную и взвешенную политику в сфере культуры» [121]. Многие не без оснований оценили это письмо как моральную капитуляцию.
Более того: от выставки сразу же отмежевались всемирно знаменитые правозащитники, среди которых Сергей Ковалев, вдова А.Д. Сахарова Елена Боннэр, председатель организации помощи беженцам и вынужденным переселенцам «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина, руководитель центра «Мемориал» Олег Орлов и другие. Вот, в частности, что написал 21 марта 2007 года Олег Орлов:
Значит ли это, что я стою «на стороне музея», а вернее на стороне устроителей выставки? Нет, не стою!… Мне эта выставка представляется отвратительной!… Какая цель у выставки? Нейтральный мониторинг запрещенных к показу экспонатов или борьба за право показывать кощунственные произведения? Мне кажется, что, к сожалению, вторая. К сожалению, потому, что я считаю, что преднамеренно готовить выставку такого содержания – сомнительно в этическом отношении. В таком случае, это напоминает провокацию. Конечно, настоящее произведение искусства, будь оно хоть трижды кощунственно с чьей-то точки зрения, имеет полное право на существование и недопустимо ограничивать доступ к нему. Но мне почему-то кажется, что это не имеет отношения к данной выставке [122].
Задумаемся над этими словами: не чиновник РПЦ и не прокурор, а глава «Мемориала» утверждает, что Ю.В. Самодуров с А.В. Ерофеевым боролись за «право показывать кощунственные произведения», что выставка эта «сомнительна в этическом отношении», «напоминает провокацию», да и к «настоящим произведениям искусства» (знать бы, каковы они, с его точки зрения) данная выставка отношения не имела.
А вот что говорил 9 апреля 2007 года заместитель председателя Фонда Сахарова Сергей Ковалев: «Развесили не вполне понятные, не близкие, в значительной своей части не нравящиеся нашим коллегам и самому Юре [Самодурову] экспонаты. Стены есть, отчего не повесить? Это была грубая ошибка». При этом он на полном серьезе предлагал Андрею Ерофееву для показа выставки «снять на короткое время большую частную квартиру (а отчего бы и нет, картин-то всего ничего!)» [123].
Выставка «Запретное искусство-2006» была небольшая: 13 авторов, два десятка работ.
Другой известный правозащитник – вице-президент Санкт-Петербургского арт-центра «Свободная культура» (!) Юлий Рыбаков – в открытом письме Юрию Самодурову, обнародованном 8 апреля 2007 года, отмежевался от выставки в следующих выражениях:
Третьяковская галерея даже за большие деньги не сдаст своих залов под ярмарку сельскохозяйственной техники, в Ясной Поляне не может объявиться порновыставка, а в конференц-зале храма Христа-спасителя не зазвучат клятвы сатанистов… Вы предоставили площадку для выступления не авангарду борьбы за свободу, а специфической части тех, кто обуреваем бесовщиной отрицания. Она проявляется по-разному. Одни подонки крушат еврейские могилы, другие гадят на мусульманских кладбищах, третьи выкалывают глаза христианским иконам – это примитивные «орки» толпы и улицы. Но, есть и другие – интеллектуальные. Именно они, нравственные растлители, современные, «образованные» Смердяковы получили трибуну… и где?!… Поощряемые вами пакостники сосредоточились именно на православии, но обходят стороной символы и святыни ислама и иудаизма. Это неудивительно – они понимают, что, обратившись в ту сторону, они получат отпор, граничащий с риском для жизни. Христианство терпимее – значит можно глумиться…. Возможно, спорить и доказывать вам созидающую роль Веры в становлении человечества занятие напрасное. И все же напомню – лишенное Бога российское общество стало не только жертвой, но и творцом Гулага… Современное российское общество, отвернувшись от Заветов, может стать творцом нового Освенцима… [124]
Если такова озвученная точка зрения людей, известных как правозащитники, чего же можно ожидать от тех, кто в таковом качестве себя и не думал позиционировать, кто выступает под знаменами православия и правопорядка?! Да, все эти правозащитники выступили против уголовного преследования А.В. Ерофеева и Ю.В. Самодурова, но по сути они еще в 2007 году высказали те же аргументы, которые в 2009–2010 годах озвучили прокурор и судья. Интересно, что когда этот вопрос был поднят одним из авторов настоящей статьи в дни подготовки митинга на Тургеневской площади (он прошел 9 июля 2010 года), имевшего целью публичную защиту преследуемых кураторов, то один из организаторов митинга, фактический лидер московской «Солидарности» Сергей Давидис написал: «Я не считаю, что у Вас есть право судить С.А. Ковалева, О.П. Орлова, А. Ерофеева» [125]; слово на этом митинге авторам предоставлено не было, несмотря даже на ходатайство по этому вопросу самого Ю.В. Самодурова. Обвиняя тех, кто преследует кураторов за организацию выставок, нынешняя либеральная оппозиция все еще не в состоянии критически анализировать свою собственную роль в том, что события развивались так, как они развивались.
Сужение границ свободы публичного художественного высказывания, таким образом, уже является свершившимся фактом, и не нашлось никакой силы, кроме Государственного центра современного искусства, готового противостоять экспансии церковных ценностей и вмешательству церкви в сферу культуры.
Определенной визуализацией сдвига границ возможного может служить то, что через одиннадцать лет перфоманс Авдея