– Надо же. Я и не знала. Почему же она тогда не прогонит Родиона?
– Не понял. Зачем его гнать?
– Потому что он её бьёт!
– Кто? Родион? Никогда не поверю! Это тебе Светлана Николаевна сказала?
– Не сказала, просто намекнула, что у Родика плохое настроение, когда я увидела её с синяками.
– Родион Игоревич вообще человек вспыльчивый, но чтобы бить?..
Дверь в дом была открыта.
– Вася, мы снова оставили окна нараспашку.
– Говори за себя, – буркнул кот.
– Надо же, кот всё время тебе отвечает. Ты к нему обращаешься, а он мяукает в ответ. Из тебя бы вышел неплохой зоолингвист!
Они прошли на кухню, и Даша налила в чайник воду.
– Спасибо, конечно, но у меня стойкое ощущение, что ты ко мне подлизываешься.
– Я в туалет, – мяукнул кот. – Без меня не начинайте!
– Да, я виноват. Я не должен был так с тобой разговаривать, ведь если человеку нужна помощь, то его нельзя бросать с бедой наедине.
– Что-что?
Даша обернулась, её глаза метали искры.
– Ты сказал, что пришёл просить прощения. А сам опять обвиняешь непонятно в чём!
– Гони его взашей! – послышалось из туалета.
– Подожди, подожди! Не нужно волноваться! – Филипп выставил руки вперёд.
Даша подбежала к дивану, схватила подушку и с яростью принялась колошматить ею обидчика.
– Ах ты негодяй, ах ты предатель!
– Успокойся, видишь, как на тебя действует алкогольное отравление, а ты ещё молодая, всё можно исправить!
– Это – не – алкоголь – на меня – так – действует! Это – ты!
Филипп выхватил подушку, отбросил её на диван и схватил Дашу за запястья.
– Всё! Брейк! Хватит! – Он притянул вырывающуюся девушку к себе и поцеловал.
Даша зажмурила глаза и сомкнула губы, всё ещё сопротивляясь, потом стала понемногу ослабевать, и ей вовсе расхотелось противиться. Филипп целовал её так сладко и горячо, что у неё не было возможности даже подумать о сопротивлении.
Если бы весь мир сейчас вопил: отойди от него, не прикасайся к нему! – она не смогла бы этого сделать. Ток пробил позвоночник, заставил колотиться сердце в два раза быстрее. Она прижалась к Филиппу. В этот момент он отстранился и посмотрел ей в глаза. На лице его играла улыбка.
– Может, я не такой уж и монстр! Послушай меня!
Даша оттолкнула его, с трудом устояв на ногах.
– Нет, это ты меня послушай. Убирайся сейчас же из моего дома. Я не хочу больше ничего слышать о выдуманном алкоголизме и о тебе! Кто здесь алкоголик, так это, это…
Даша посмотрела по сторонам и, не найдя ничего лучшего, выпалила:
– Кто здесь алкоголик, так это кот!
– Я? – булькнул кот, только что вернувшийся из туалета.
– Кот тут при чём? – рассмеялся Филипп.
– Если ты сейчас же не уберёшься, я позвоню Кириллу.
– Другу, которому ты отдала дневник?
– Да!
Филипп пожал плечами.
– Хорошо, я уйду. Позвони мне, когда остынешь и поймёшь, что я прав.
– Ты не прав, – выпалила Даша.
Когда за Филиппом захлопнулась дверь, она стукнула кулаком по стене.
– Странно, что ты не метнула в него торшером.
– И не собиралась. Я вообще не знаю, как у меня это получается.
– Не умеешь управлять силой? Кто бы мог подумать…
– А как ею управлять?
– Ты меня об этом спрашиваешь? Посмотри в интернете или позвони своему психотерапевту.
– У меня нет психотерапевта.
– Дело наживное.
– Всё. Мне и в самом деле нужно позвонить, но только шефу. Пожалуй, я соглашусь на его предложение.
Она заглянула в спальню и взяла сумку. Телефон нашёлся подозрительно быстро. Даша не сразу поняла, в чём дело. Обычно требовалось вытряхнуть содержимое сумки, чтобы что-то в ней найти.
– Эй, Вася! Ты брал дневник?
– Мне он зачем?
– Похоже, меня ограбили.
Перерыв весь дом и так и не обнаружив пропажу, Даша в десятый раз вытряхнула содержимое сумки на кровать.
– Так, давай сначала. Когда ты держала дневник в руках?
– Сегодня утром. То есть днём, после того как выгнала Филиппа. Первый раз.
– Кто мог залезть к тебе в сумку и взять дневник?
– Никто. Сумка лежала здесь, в спальне.
– Как никто? А соседка?
– Точно. Света. Но ей он зачем? Думаешь, она тоже хочет найти изумруды?
– Все женщины желают найти изумруды и в тайной надежде копаются в огороде.
– Что-то я не видела, чтобы Света возилась с грядками.
– Зато я на протяжении последних двадцати лет наблюдаю, как кто-то берётся перекапывать этот участок. Роют и роют.
– И Света?
Кот хмыкнул.
– И Света, и её муженёк, и все, кто мало-мальски поверил в историю с изумрудами. Когда Николай в каком-то стародавнем архиве нашёл эти записи, то устроил на меня засаду. Потом нацепил мне на горло собачий ошейник, думал, я буду обнюхивать землю и вырою ямку в месте, где лежит сокровище. Но его старания не увенчались успехом, и он меня отпустил. Позже они искали вместе с Родионом. Но тоже безуспешно. Тут жила одна старушенция, которая выступала против раскопок на её участке, не верила Николаю. После того как она померла, началась вакханалия. Владельцы менялись несколько раз, но никто надолго не задерживался. Сначала дед Николай всем, как выпьет, рассказывал историю, потом приставал с дневником.
– Получается, он многим его показывал?
– Получается, что так. Показывал и рассказывал всем, кто соглашался слушать, но читать всем не давал. Зачитывал вслух. Ты ещё о снах от него не слышала.
– О каких снах?
– Ему ведьма сниться начала. Недаром он запил. Ведьма ему во снах срок указала – сто лет и тебя предсказала. Будет-де девушка с лохматыми волосами и скверным характером, найдёт изумруды.
– Не смешно.
– Ладно, про лохматые волосы и характер ничего не говорила. Но о том, что сто лет пройдёт и изумруды найдёт та, что обладает силой и не жаждет обогатиться.
– Смахивает на сказки Шарля Перро.
– Однако.
– Ну хорошо. Через сто лет появилась я и?..
– Сначала появилась Полина. Года три назад.
– Полина? Ты всё-таки о ней мне расскажешь?
– Я даже столовался у неё. Хорошая дама, полезная. Мясо покупала. Но она не слышала меня, как слышишь ты. Николай рассказал ей о дневнике. Выяснилось, что она уже знала эту историю. И не от кого-нибудь, а от своей прародительницы, которая снимала дачу в Тярлево как раз в те времена, когда повесился Марков. И у неё даже нашлись фотографии этой самой пратётушки. Она их показывала деду Николаю, он даже там что-то разглядел, но из всей этой истории опять ничего не вышло. Полина уехала по срочным делам, а твой приятель поймал и увёз меня отсюда. Я чуть не умер вдали от Тярлево, так мне было плохо, хотел сбежать. Хорошо, Кирилл – человек понимающий. Отыскал тебя. Это судьба. Дальше ты знаешь.
– Выходит, у Полины были фотографии, которые заинтересовали деда Николая, но она уехала. Она могла их отдать ему?
– Вряд ли, фотографии же семейные. Зачем их отдавать какому-то пьянчуге?
– Хорошо. А дневник, выходит, брать некому? Дед Николай слукавил: на самом деле о дневнике и прочем знали все кому не лень. И все уже успели поучаствовать в раскопках. Так?
– Так-то оно так. Но кто-то же его взял из твоей сумки.
– Кто?
В дверь позвонили.
– Докторишка вернулся?
Даша выглянула в окно. Если это Филипп, то она ему не откроет, потому что больше не собирается с ним видеться. Но у двери она не без сожаления увидела соседку, державшую в руках клетчатую тетрадь. Света позвонила снова.
– Иду, – крикнула Даша.
– Возьми, та? – Соседка, не переступая порога, протянула тетрадь.
– Та.
– Всё, бери, сейчас Родик приедет, звонил уже, вопросами завалил, как ненормальный. Мне некогда. Дом в порядок привела, надо себя в порядок привести. Скажу сегодня всё, что о нём думаю.
– Не стой, как дура, спроси про дневник, – мяукнул Вася.
– Света, а вы, случайно, не видели такую старую тетрадь, её мне ещё дед Николай дал, помните? Найти не могу.
– Вот тетрадь. Другой я не видела. Всё, побежала, а то не успею. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи.
Даша закрыла за соседкой дверь.
– Ну, что я говорил? Она что-то скрывает.
– Не заметила.
По пути на кухню Даша раскрыла тетрадь. В тетради отсутствовала добрая половина листов.
– Тут какая-то абракадабра! – Она села на диван, кот, устроившись на спинке, приготовился