3.
Но у меня не получилось заставить сестру передумать. На все мои доводы она или принималась говорить новые комплименты своему будущему мужу, или просто, молча качала головой. Столь же глуха к моим словам была и Дениз — эта партия казалась ей столь блестящей, что она не понимала, как кто-то может против этого, возражать. Единственным, кто хоть немного прислушивался ко мне, был папенька.
Но даже он посоветовал мне не омрачать радость Габриэллы своими сомнениями.
И я предпочла сменить тактику. Ну, что же, если вся моя семья считает маркиза Ренуара идеальным женихом для Габи, значит, мне надлежит лично с ним познакомиться и предпринять попытку разрушить этот брак с другой стороны. Быть может, если он увидит, какие ужасные манеры у сестры невесты, он передумает жениться. И уж я постараюсь показать свое воспитание во всей красе!
Родители и Габриэлла отправились в Веланс за неделю до свадьбы. На сей раз вместе с ними должна была поехать и я, но накануне отъезда у меня начался жар.
И хотя я была уверена, что такое состояние было вызвано исключительно волнением, доктор посчитал по-другому и прописал мне постельный режим и противную микстуру. И никакие мои уговоры на родителей не подействовали —доктору в этом вопросе они доверяли куда больше.
— Ну, не расстраивайся, дорогая! — успокаивала меня сестра, садясь в карету. —Может быть, даже лучше, что ты не едешь в Веланс. Ты же понимаешь — там у меня не будет ни единой свободной минутки. И я стала бы переживать из-за того, что вынуждена уделять куда больше внимания чужим людям, чем своей любимой сестре. А после свадьбы мы с Ноэлем сразу же отбудем в его замок.
Я не удержалась и всхлипнула, и она погладила меня по голове — как ребенка.
— Но летом ты сможешь приехать к нам! Я уверена, Ноэль будет рад. И ты сможешь погостить у нас сколько захочешь — хоть несколько месяцев.
— Правда? — я шмыгнула носом и сразу ухватилась за это предложение. — А можно, я приеду к вам сразу же, как только разрешит доктор?
Если я буду рядом, возможно, маркиз не решится навредить моей сестре. Эта идея показалась мне блестящей. Но Дениз тут же указала мне на то, что это будет нарушением всяких приличий.
— Ты уже достаточно взрослая, Айрис, и должна понимать, что наносить такие.
визиты молодой паре можно будет не раньше, чем через несколько месяцев после свадьбы. Габриэлла должна освоиться на новом месте и вступить в права хозяйки.
Ах, как мне хотелось возразить Дениз, но я понимала, что этим только расстрою Габи, и промолчала.
В нашем поместье все только и говорили, что о свадьбе Габи, а в тот самый день, когда она пошла под венец, управляющий по распоряжению отца устроил пир для меня, моего брата и для всех наших слуг. Но ни засахаренные фрукты, ни сладкие пироги, так порадовавшие маленького Шарля, не способны были прогнать тревогу из моего сердца.
Как не развеяло ее и возвращение родителей. Дениз рассказывала о свадебной церемонии с восторгом. Перечисляла имена и титулы важных гостей, описывала их богатые наряды, не забывая при этом похвалить и самого жениха. У нее находилось немало благодарных слушателей среди дам из близлежащего городка, но я всякий раз, когда она принималась за рассказ, только хмыкала и удалялась в свою комнату, считая дни до того момента, когда мне позволено будет навестить, сестру.
Но этому не суждено было случиться. Через два с половиной месяца, ранним майским утром к нам прибыл гонец из замка Ренуар с печальной вестью о смерти Габриэллы. Она упала с лошади на прогулке. В привезенном гонцом письме безутешный вдовец просил у нас прощения за то, что не сумел ее сберечь.
Замок маркиза находился на другом конце страны — слишком далеко от нашего поместья, и к тому времени, как мы получили это известие, тело Габи уже было предано земле.
Отец боялся, что у меня случится нервный срыв, но я, напротив, словно погрузилась в какой-то сон и перестала воспринимать то, что было вокруг. Целыми сутками я лежала на кровати, вспоминая те дни, когда сестра была рядом. Из этого, странного состояния я вышла только когда родители снова поехали в Веланс. Я знала, зачем они отправились в столицу — требовать правосудия. И надежда на то, что это правосудие свершится, подняла меня с постели.
Я понимала, что привлечь к ответу маркиза Ренуар будет непросто — у него, в отличие от нас, было много денег и влиятельных друзей. Но даже если его в итоге не осудят, сам судебный процесс мог бы стать предостережением для других девиц — столь же наивных как Габи.
Но отец и Дениз вернулись из Веланса слишком быстро, и по их виноватым лицам я поняла, что никакого суда над маркизом не будет. Что они сдались без боя, не решившись поднять в столице шум. А когда я увидела у мачехи новые драгоценности, а на нашем столе появились яства, которые прежде мы не могли себе позволить, я поняла, что они не просто сдались, а продались.
Я не стала молчать, а потребовала от отца ответа. Он выслушал меня и тяжело вздохнул:
— А что мы могли поделать, дорогая? Его второй женой была дочь герцога Ландре, но даже его светлости не удалось привлечь Ренуара к ответу. Кажется, на той прогулке, когда лошадь понесла Габи, его и вовсе не было рядом — так как же мы можем выдвинуть против него столь серьезное обвинение?
— Что же касается драгоценностей, — вмешалась в разговор Дениз, — то это вовсе не то, о чём ты подумала. Маркиз всего лишь передал нам то, что он покупал для Габриэллы. Он подумал, что нам будет приятно получить их в память о твоей сестре.
И хотя это объяснение звучало логично, оно ничуть не убедило меня. Какими бы словами маркиз не объяснил столь щедрый жест, по сути, это был именно подкуп.
Он просто покупал наше молчание. И мы продали его.
4.
Я не знала, действительно ли отец поверил, что Ренуар был непричастен к гибели моей сестры, или (что было более вероятно) лишь сделал вид, что поверил,