Месье Тьери вздохнул:
— Боюсь, ваша светлость, что беседы нам ничего не дадут. Если преступнику хватило выдержки не выдать себя за столько лет, то вряд ли он допустит ошибку сейчас. Ему достанет хладнокровия вести себя как ни в чём не бывало. Вот разве что...
Он замолчал, и я нетерпеливо воскликнула:
— Что, сударь?
— Разве что мы заставим его действовать быстро, без должной подготовки.
— Заставим действовать? — переспросила я. — Но каким же образом? Мне кажется, он или она прекрасно понимают, что сейчас нужно затаиться.
— Да, вы правы, ваша светлость, — подтвердил месье Тьери. — Но если произойдет что-то, чего преступник не ожидал, это выбьет его из колеи и побудит принимать, ‘решение слишком торопливо, а это всегда чревато ошибками.
— Но что может заставить его действовать необдуманно? — маркиз, как и я, не мог понять, к чему клонит следователь.
Тот усмехнулся:
— Боюсь, вам не понравится мой план, но всё же позвольте мне его изложить. Но сначала давайте уточним — вы же согласны с тем, что если все смерти жен его светлости связаны друг с другом, то речь может идти только о двух мотивах преступления? Во-первых, это желание получить титул и деньги, что принадлежат Лефеврам - здесь на роли преступников подходят месье Дюпон и оба Томази (ах, право же, ваша светлость, думаю, вы не будете слишком шокированы, если я предположу, что этот молодой человек мог бы оказаться внебрачным сыном вашего, отца). Поверьте, я ничуть не хочу оскорбить ни вас, ни герцога. Во-вторых —желание стать маркизой Ренуар. Тут на роль преступницы только одна кандидатура — мадемуазель Ганьер. Хотя, постойте, есть и третий мотив — месть! Напротив него мы запишем Барруа и герцога Лефевра. Возможно, вы чем-то досадили его светлости настолько, что он не может вас простить. Да, и мы совсем забыли о мадам Абелии! Если она жива, то этот мотив подходит и ей.
Маркиз поморщился:
— Если не возражаете, сударь, куда охотнее ваших безосновательных домыслов я послушал бы, в чём заключается ваш гениальный план. Как вы собираетесь выманить преступника из его норы?
Месье Тьери чуть поклонился:
— Вы же охотник, ваша светлость? А может быть, и рыбак? Тогда вы поймете, что я имею в виду. Я предлагаю поймать преступника на живца. Если для достижения своей цели он уже совершил несколько преступлений, то не захочет допустить, чтобы это было напрасным.
— Возможно, вы правы, сударь, — согласился его светлость. — Ну, что же, я готов рискнуть. Что я должен сделать, чтобы заставить преступника действовать?
Но месье Тьери покачал головой:
— Вы не поняли, ваша светлость. Живцом должны быть не вы, а маркиза.
44.
— Вы с ума сошли, сударь? — холодно осведомился маркиз. — Как вы могли такое предложить? Такая авантюра слишком опасна, чтобы впутывать в неё женщину.
— Но, ваша светлость, — запротестовал месье Тьери, — если вы выслушаете меня, то поймете, что наше управление приложит все силы, чтобы свести риск к минимуму. Если изволите, я изложу свой план.
Моё мнение, похоже, никого не интересовало.
Испугало ли меня это предложение? Да, пожалуй. Но собиралась ли я от него отказаться? Нет. Я приехала в Ренуар, чтобы найти убийцу сестры, но пока еще ничего для этого не сделала. И если я проявлю сейчас малодушие, то, возможно, преступник так и останется безнаказанным.
— План? — переспросил маркиз. — Каким образом ваш план поможет защитить ее светлость от обезумевшего убийцы? Вы поставите в ее апартаментах охрану? Но если так, то преступник никак не проявит себя, и вы лишь создадите для моей жены лишние неудобства. А если охраны не будет, то никакая осторожность не поможет, если, например, он или она задумают ее отравить. Но довольно обсуждать то, что не имеет никакого смысла. А ваше предложение его не имеет, ибо все в замке знают, что мы с ее светлостью заключили временный договор, а значит, нет никакой необходимости на нее нападать — нужно просто дождаться, когда брак будет расторгнут.
— И, тем не менее, — напомнил месье Тьери, — на нее покушались. Возможно, убийца сделал это для того, чтобы все в очередной раз убедились в существовании проклятия Лефевров. А значит, он может пойти на это снова и безо всякого моего вмешательства. И если это случится, вы сами же, сударь, будете жалеть о том, что не заставили преступника играть по нашим правилам.
— По нашим правилам? — возмутился Ренуар. — Как мы можем это сделать? Мы даже не знаем, кто он такой!
— Может быть, мы всё-таки выслушаем месье Тьери? — вмешалась я, и следователь посмотрел на меня с признательностью.
— Благодарю вас, ваша светлость! Если позволите, я всё-таки изложу свои соображения. Да, мы не знаем имени убийцы, но мы знаем, что, скорее всего, он сейчас находится в вашем замке. А значит, если вы сделаете некое важное заявление в тесном семейном кругу, то можно не сомневаться, что оно достигнет и ушей нужного нам человека. И вынудит его действовать срочно и необдуманно.
— Заявление? — усмехнулся маркиз. — И какое же заявление, по-вашему, способно, заставить выйти из себя прежде невозмутимого преступника?
— Например, о том, что ее светлость в положении.
Я ахнула, а его светлость на несколько секунд потерял дар речи. Когда же способность говорить вернулась к нему, он двинулся к месье Тьери с таким воинственным видом, что мне пришлось схватить его за руку.
— Да как вы посмели сказать такое, сударь? — глаза Ренуара метали молнии. —Немедленно принесите извинения ее светлости. Если вы хотите впутать кого-то в ваш дурацкий план, то впутывайте меня. А Айрис оставьте в покое. Она — не игрушка!
Я сжала его руку, и он немного успокоился. Месье Тьери не мог знать о наших отношениях, вернее, об отсутствии таковых, и он всего лишь озвучил то, что при других обстоятельствах было бы вполне вероятно. Да, во время временных браков тоже рождались дети. По условиям договора они не имели никаких прав ни на титул, ни на богатство отца, но тот, если бы пожелал, мог изменить это. Он мог признать ребенка одним из своих законных наследников — достаточно было подписать дополнительный документ.