— Да.
— Остановись где-нибудь и пришли мне адрес, где тебя искать. Я прилечу завтра к ночи. Раньше не получится.
* * *
Я заплатила за хороший номер в нормальной, четырёхзвёздочной гостинице, молясь, чтоб это не было напрасной тратой денег. Мне принесли детскую кроватку, и я расположилась с комфортом, дав себе возможность расслабиться хотя бы на сутки. А если Набиль не приедет? Он ведь тот ещё гордец. Ему могло потешить самолюбие моё обращение, зов о помощи. Поставит галочку, что опять добился того, чего хотел, на том его беспокойство обо мне закончится.
Видимо мои эмоции передавались сыну, потому что Сан Саныч сладко задремал. Я стояла над ним и долго любовалась спящим личиком, в котором пока не находила ничего от Набиля. Просто смуглый и черноволосый мальчуган. Он будет таким, каким я его воспитаю.
Усталость накатила на меня внезапно, когда я отвлеклась от созерцания своего ангелочка. Тело сразу же напомнило о долгих часах на ногах, в беготне и поиске пристанища. О том, что всего несколько дней назад я родила. Устроившись на просторной кровати, я потянулась и отключилась.
* * *
Ожидание в течение следующего дня было томительным. Набиль всеми своими поступками, всей своей ветренной натурой не подарил мне уверенности, каждый раз при столкновении с ним я думала, что вот теперь он исчезнет, вот теперь передумает, нарушит обещание, не появится. Это пошло ещё с Парижа, когда этот опытный соблазнитель выработал во мне вечную озабоченность, как бы не упустить редкой возможности встречи с ним! Поскольку до него у меня ни с кем отношений не было, я не могла вовремя понять, что это — ненормально, что так не должно быть. Только после жизни с Сашей я поняла, что настоящий мужчина — это когда у тебя в голове не зудит мысль "придёт или нет?", "опоздает? задержится?", "а вдруг он меня бросит?". Да, дело точно не в женской мнительности, ведь я — одна и та же, и при одном мужчине превращаюсь в комок нервов, а с другим успокаиваюсь и отдыхаю.
Завтрак был включён в стоимость проживания. Я съела всё, что было предложено, поняв, что вчера с самой выписки из роддома ни крошки во рту не держала! Благо, сынок пока что пил только моё молоко, и его у меня было достаточно.
В обед я сходила с Александром Александровичем до магазина, взяла себе лапшу быстрого приготовления и прихватила вторую пачку на ужин. Приближалась вторая оплаченная ночь, и завтра до двенадцати мне нужно будет освободить номер. В интернете смартфона я стала искать работу. Допустим, я смогу куда-нибудь устроиться, а куда деть ребёнка? На кого его оставить? Работа учителем или переводчиком, или музейным работником не позволит брать младенца с собой. Но и сил я в себе пока не ощущала на то, чтобы ходить куда-то по графику, что-то делать. Мне нужна была хотя бы неделька передышки, восстановиться физически и морально. Казалось, я до сих пор даже не переварила новость, сказанную мне в кафе Катей. Я отвергла её, отвернулась от этой информации, произнеся страшные слова только в разговоре с Набилем, чтобы как-то прояснить ситуацию.
В телефоне у меня были Сашины фотографии, и наши совместные тоже. Открыв одну из них, я лежала и смотрела на наши лица, сейчас казавшиеся такими подходящими друг другу, такими похожими! Господи, в чём я сомневалась? Я хотела за него замуж, и должна была за него выйти! Или за меня говорят отчаяние и паника? Моё любование снимками прервалось стуком в номер. Я соскочила с кровати, дёрнувшись к двери, чтобы стук не усилился и не повторился — это разбудило бы маленького Сашу.
Распахнув дверь, я увидела Набиля. Мы встретились взглядами и, прежде чем он что-либо произнёс, я шёпотом протараторила:
— Только не шуми! Ребёнок спит.
Он взглянул за моё плечо. Лицо сделалось заинтересованным, даже шея чуть вытянулась.
— Позволишь? — указал он на то, что хочет войти. Я отодвинулась, понимая, что запрещать это теперь не имею права. Набиль прошёл к кроватке и навис над ней. Не меньше минуты стоял и разглядывал дремлющее дитя, не знаю уж, ища сходство с собой или сразу веря, что это его сын и просто знакомясь с ним. Наконец, он обернулся ко мне через плечо: — Собирайтесь и поедем.
— Куда? — нахмурилась я.
— В апартаменты получше. Я снял в другой гостинице.
— Я не буду будить его, — кивнула я на малыша, — промучалась, укладывая. Давай подождём, когда проснётся сам?
Набиль растерялся. Видимо, новорожденные ему ещё в жизни условий не ставили, мешая поступать так, как хочется.
— И... долго он ещё будет спать?
Я посмотрела на время.
— Часа два-три.
Набиль поозирался. Повернувшись к кроватке спиной, воззрился на меня. Прошептал:
— И что мы будем делать столько времени?
Указав на кровать, я произнесла:
— Присаживайся. Можем поболтать немного.
— Поболтать? Что ж, кажется, иного выхода у нас нет.
Улыбнувшись, Набиль опустился на краешек заправленной постели. Я присела на противоположный. Сгустилась тишина. О чём мы могли бы поболать? Представления не имели оба.
Глава 8
Минуты шли. Я не знала, с чего начать и стоит ли. Мне нечего было сказать Набилю, кроме "дай денег", а этого произносить вот так в лоб я не собиралась. Поэтому безмолвие вполне устраивало.
Первым не выдержал он, негромко хмыкнув в качестве вступления.
— Забавно.
— Что именно? — полюбопытствовала я.
— Нелепость всей этой ситуации. Мы были вместе, пусть и не долго, но были близки, а сейчас сидим как будто бы два совершенно посторонних человека.
— С тех пор как я поняла, сколько ты от меня скрывал, я действительно думаю, что была для тебя посторонней. От близких ничего не скрывают.
— Возможно у вас здесь так. У нас просто не принято, чтобы мужчина всем делился с женщиной.
Это та самая разность менталитетов, о которой я прекрасно знала, остерегаясь связываться с кем-то, кто воспитан иначе. Но потом сердце растаяло, и я обо всём забыла, кроме Набиля, его огненных глаз, солнечной марокканской улыбки и сладких речей.
— Как думаешь назвать сына? — мы расположились друг к другу в профиль, наполовину спинами и, перешёптываясь, не поднимали взоров.
— Уже назвала.
— Как?
— Александр. Саша.
Молчание. Но, кажется, я чувствовала напряжение. Память у Набиля оказалась не слишком короткой, и он всё понял:
— В честь этого мужика, с которым жила?
— Да.
— Этого не