Тут в моём закутке появляется Лара, старшая официантка. Помню, когда принимала её на работу, то были сомнения. Такая худышка и скромница, вряд ли осилит. Но Лара меня удивила! Освоилась, даже отъелась на здешних харчах. До Наташи ей, правда, ещё далеко. Но и работа подвижная. Подай-принеси.
Вообще, коллектив у нас дружный. Боялась, что всё распадётся без Милы. Напрасно! Боялась, любители Милкиных тортов уйдут вслед за ней. Но клиентов в последнее время прибавилось. Ввели в обиход разнообразные смузи. У мамы разжилась контактом одной из проверенных овощебаз. Беру там свежайшие фрукты и ягоды. Пока привозные. Но скоро начнутся свои.
— Чего, Ларис? — уточняю.
— Виталина Михайловна, там из агентства. Монтировать вывеску, — объясняет она.
Вытянув шею, я вижу, что возле витрины толкутся мужчины. Машина с известной мне надписью «Ключ» припаркована сзади.
— Как? Это разве сегодня? — мельком посмотрев календарь, вижу дату. И как я могла позабыть?
— Наверно, — пожимает плечами Лариса, — Они просят вас! Подписать, посмотреть.
— Хорошо, — поднимаюсь. Заткнув край футболки за пояс, придав себе вид деловой, отправляюсь оценивать творчество местных рекламщиков. Сегодня одета по-летнему. Июнь на исходе, внезапно наш город накрыла жара. Но это, скорее всего, ненадолго!
За порогом мужчины расслабленно курят. Вывеска ждёт, прислонённой к стене.
— Добрый день! — говорю.
— Вы — хозяйка? — интересуется хмурый крепыш.
— Да, — поясняю, — Готово?
— Принимайте работу! — вещает напарник.
Подхожу к ним, желая скорее увидеть из дальнего ракурса то, что так долго ждала. Наконец-то кафе начинает свой путь, сбросив старый балласт под названием «Мила».
Вывеска, правда, красивая! С фрилансером Ваней мы долго искали вариант по дизайну и шрифту, который всецело устроит меня. И в итоге сошлись на проверенной временем классике. Слегка наклонённые буквы, с закосом на лёгкий курсив, имеют цвет спелого манго. Позади них — зелёными листьями выложен фон, повествуя о том, что внутри посетителей ждёт атмосфера прохладного летнего сада.
Я скольжу взглядом вправо. И вроде бы всё хорошо… Но какая-то малость никак не даёт мне покоя.
«Витамина», — написано здесь. Всего одна буква, и смысл кардинально меняется!
— Что-то не так? — замечает моё замешательство хмурый крепыш.
Я так растеряна, что не могу выдать ни слова. «Витамина», — гласит моя новая вывеска.
— Простите, — бросаю я сдавленно, — У меня здесь, по-вашему, будет аптека?
— Э… почему? — уточняет крепыш, — Я не знаю. Кафе ж вроде? Типа кофейня.
«Типа», — рассерженно думаю я. Изо всех сил стараясь не поддаваться нарастающей панике.
— Меня как зовут? — говорю.
Он глядит в документ:
— Шумилова В.М. Ви-та-ли-на Михайловна, — моё имя ему ни о чём не сказало.
— О, Господи, — я накрываю ладонью глаза.
— Да что не так-то? — взрывается он.
— Здесь написано что? — тыкаю пальцем в стоящую возле нас вывеску.
— Витамина! — разводит руками монтёр.
— А меня как зовут? — повторяю вопрос.
Он опять смотрит в ведомость:
— Ви-та-ли-на, — читает по слогам.
Напарник его, наконец, понимает:
— Слышь, Семёныч, мы букву попутали!
Я, с облегчением выдохнув, подтверждаю:
— Да! Да!
Вдруг оба они начинают смеяться.
— Витамина! — держась за живот, восклицает крепыш.
— А я думаю, причём тут аптека? — хохочет второй.
Я же вот-вот зарыдаю. И поэтому гневно кричу:
— Да вы что? Да вы издеваетесь что ли? Да у нас на днях будет торжественный вечер. К нам люди придут! А вы хотите оставить меня без названия?
— Ну, можем пока это повесить, — предлагает работник.
— Да не! Мы ж тут буковку отковыряем и быстренько всё поменяем. Не бойтесь! Денёк-другой, и будет всё чики-пуки, — утешает меня его друг.
— Чики-пуки не надо! Надо нормально! Надо, чтобы здесь было написано Виталина! Запишите себе на лбу, если не можете запомнить, — выхожу из себя.
— Да не кипишуй ты, хозяюшка! Ну, перепутали. С кем не бывает, — снисходительно, словно ребёнку, пытается он объяснить.
Для них это кажется малостью. А для меня — это крах! Я с таким нетерпением ждала этой вывески. Этой смены названия. Надеялась, что выпускные ребята отметят в кафе «Виталина». И будут совместные фото напротив витрины, где вывеска новая, яркая. А что же теперь…
Я смотрю, как они погружают обратно в рекламный фургон то, что должно было стать моим будущим. Я не хочу, не могу даже видеть уже опалённую солнцем, впитавшую капли дождей «ВитаМилу». Которая, словно гнилой артефакт, продолжает висеть надо мной. В какой-то момент мне охота принять их работу. Согласиться! Пускай. Пускай вешают эту, другую. Я готова быть кем угодно, лишь бы только Милана исчезла, ушла навсегда…
Когда их машина в пути, я стираю со щёк проступившие слёзы. Не плакать! Не кукситься! Не раскисать! Внутри отвлекаю себя, заполняю претензию. Проверяю оформленный мною заказ. Пробегаюсь глазами по списку утраченных нами вещей. И считаю расходы.
Когда начинается приступ мигрени, я говорю по смартфону с фрилансером Ваней. Ругаю его, на чём свет! Это он проворонил, послал им неверный заказ.
— Виталина Михайловна, я извиняюсь! Мне так стыдно! Я возьму на себя. Сам созвонюсь с их агентством, всё проконтролирую…
— Нет уж! Теперь я сама, — говорю, — И будь уверен, Иван, что я никому не порекомендую тебя, как дизайнера.
— Но ведь вам же понравился текст? Я имею ввиду… оформление? — давит на жалость.
— Это уже не имеет значения, — потираю затёкшую шею.
Его трудно винить. ВитаЛина, ВитаМила, ВитаМина — разница только в одной буковке. Для посторонних, несведущих глаз! Для меня эта разница столь всеобъемлюща, что этот обиднейший промах воспринимается мною, как знак. Знак того, что удачи не будет! Знак того, что меня ожидает сплошной неуспех…
Домой приезжаю уже «на колёсах». В прямом смысле слова, и в переносном. Таблетка не действует! Упущен момент. И мигрень, моя спутница, что возникает всегда неожиданно, захватила уже половину моей головы. От виска и до шеи. Пульсирует боль. Нестерпимая, острая, резкая. Я с трудом добираюсь до своего этажа, открываю входную и вижу Капустина.
— Оооо, — забираюсь в квартиру.
Всё, чего хочется мне, всё, на что я способна — это дойти до дивана и лечь. Рука моя свесилась на пол. Из приоткрытого рта вырывается стон.
Понимаю, что мне не осилить прогулку с Капустиным. Было время, Шумилов кричал, возмущался и топал ногами! Почему забираю собаку, лишаю его общения с псом? Вот, пусть докажет свою «профпригодность».
На быстром наборе стоит его номер. Звоню.
Отвечает:
— Алло!
— Костя, — с трудом говорю, — Ты можешь забрать на сегодня Капустина?
— Могу! Да, конечно. А что?