— Священная Гниль, — тихо произнес Михаил, и в его голосе прозвучало отвращение. — Я читал о ней. Культ Темной Цереры, Неутолимого Голода. Они верят, что цивилизация, это язва на теле мира, и что все должно вернуться в землю. Сгнить. Стать удобрением.
Но самое страшное было не в этом. Самым страшным было то, что деревня не была пустой.
По единственной грязной улице, между покосившихся домов, бесцельно бродили люди. Они двигались медленно, волоча ноги, их плечи были ссутулены, а головы опущены. На них была простая крестьянская одежда, но она висела на них мешками, грязная и рваная. Их кожа была серой, как пепел, с темными, похожими на синяки, пятнами. Они не разговаривали, не смотрели друг на друга. Они просто бродили, как лунатики, иногда останавливаясь, чтобы тупо уставиться на стену дома или на свои собственные, дрожащие руки.
Они были не просто больны. Они были пусты. Оболочки, из которых вынули душу.
— Проклятие, — пробормотал Ким-Чи, и в его голосе больше не было веселья. — Это не просто дебафф. Это что-то системное.
В этот момент один из жителей поднял голову и посмотрел в нашу сторону. Его глаза были мутными, белесыми, как у слепца. Он открыл рот, и из него вырвался не крик, а тихий, протяжный стон, полный бесконечной тоски. И этот стон подхватили другие. Деревня застонала. Тихий, многоголосый, душераздирающий хор отчаяния.
— Так, — скомандовал я, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. — Никаких резких движений. Они не агрессивны. Просто сломлены. Нужно найти кого-то, кто еще в своем уме. Если такие тут есть.
Мы медленно начали спускаться в деревню. Жители не обращали на нас внимания, продолжая свое бесцельное блуждание. Они проходили так близко, что я мог видеть язвы на их коже и чувствовать исходящий от них запах больного, немытого тела и той же приторной гнили.
В центре деревни, у высохшего колодца, на перевернутой бочке сидел старик. Он был единственным, кто не двигался. Он просто сидел, ссутулившись и уронив голову на грудь. Но когда мы подошли, он поднял голову.
Его лицо было таким же серым и изможденным, как и у остальных, но в его глазах еще теплилась искра. Искра разума, смешанная с бездонной усталостью и горем.
— Еще… еще одни герои? — его голос был слабым, как шелест сухих листьев. — Пришли спасать нас? Или просто посмотреть на наше падение?
Староста Деф
Уровень 40
Тип: гуманоид
Я видел под его рваной рубахой остатки когда-то добротной цепи, символа его должности.
— Мы пришли помочь, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Если вы еще принимаете помощь.
Староста горько усмехнулся.
— Помощь… — он обвел рукой деревню, полную живых мертвецов. — Вы опоздали. Земля требует своего. Мы все должники. И час расплаты настал.
— Кто вам это сказал? — спросил Михаил, его голос сказителя был полон сочувствия.
— Они, — староста кивнул в сторону большого, покосившегося амбара на краю деревни. — Дети Матери-Земли. Пришли месяц назад. Говорили о долге, который мы должны вернуть. За каждый срубленный лес, за каждый собранный урожай, за каждый камень, вынутый из ее тела. Говорили, что мы, как и весь мир, — паразиты. И что пришло время стать пищей.
Он закашлялся, сухим, надсадным кашлем.
— Сначала мы смеялись. Потом гнали их. А потом началось. Сначала заболел скот. Потом вода в колодце стала горькой. А потом гниль пришла за людьми. Не в тела. В души. Один за другим они гасли. Переставали разговаривать, работать, есть. Просто ходили. Ждали.
— Где эти культисты сейчас? — голос Ким-Чи был холоден как сталь. В его спокойствии не было места ни жалости, ни страху, только задача, которую нужно было решить.
— Везде, — выдохнул староста. — Они приходят и уходят. Проводят свои ритуалы. Вон там, — он указал на амбар. — И на старой мельнице. И на кладбище. Они варят свою скверну в огромных котлах, и ее смрад окутывает деревню. Они говорят, что это благословение. Лекарство от жизни.
Он посмотрел на меня, и в его выцветших глазах мелькнула отчаянная мольба.
— Я… я последний. Последний, кто еще помнит, что мы живы. Но я чувствую, как гниль подбирается и ко мне. Холод. Пустота.
Он схватил меня за руку. Его ладонь была ледяной.
— Сожгите их! Сожгите их котлы! Прошу вас! Может, если вы уничтожите их… их скверну… может, это еще можно остановить! Может, мои люди… очнутся!
[Системное уведомление]
Получено новое задание: [Выжигание Скверны]
Описание: Деревня Топкий Овраг поражена Священной Гнилью, распространяемой культистами Темной Цереры. Староста деревни просит вас уничтожить источники скверны.
Цели:
Уничтожить котел со скверной в амбаре.
Уничтожить котел со скверной на старой мельнице.
Уничтожить котел со скверной на кладбище.
Награда:
50000 очков опыта
Повышение репутации с фракцией «Вольные Земли»
[Случайная награда]
Ким-Чи тут же развернулся к нам, его лицо было решительным.
— План ясен. Разделяемся на две группы. Я и Бошка берем амбар и мельницу. Это, скорее всего, самые укрепленные точки. Маркус, Легенда, Шнырь, на вас кладбище. Действуем быстро, жестко. Никаких разговоров с культистами. Увидели, уничтожили. Вопросы?
— Нет вопросов. Только одно предложение, — Михаил достал свою лютню. — Давайте превратим это из зачистки в священную инквизицию! Огонь и сталь во имя света!
— Логично и эффективно. Максимальный урон по рассредоточенным целям за минимальное время, — тут же поддержал его Бошка, и в его руках уже начали плясать огненные искры.
Они были готовы. Силовое решение. Простое, прямое, понятное. Найти и уничтожить.
Но что-то не сходилось. Я смотрел на этих несчастных, бродящих по улице, и чувствовал, что мы упускаем главное. Это было слишком просто. Слишком по-игровому.
— Стойте, — сказал я, и все обернулись.
Я закрыл глаза, концентрируясь. [Взгляд Аналитика].
Мир изменился. Привычная реальность поблекла, уступив место миру систем и кодов. Жители деревни вспыхнули тускло-серым светом, подсвеченные активным дебаффом. [Апатия]. Староста светился чуть ярче, его аура мерцала, показывая, что он еще борется.
Я искал сам источник. Саму Гниль. Не ее симптомы, не ее носителей, а ее корень.
Нашел. Это не было яркое свечение. Это была почти невидимая, тонкая, как паутина, сеть миазмов. Она пронизывала всю деревню, окутывая дома, деревья, людей. Она пульсировала в такт их стонам. И исходила она не из амбара, не с мельницы и не с кладбища.
Все нити, все эти ядовитые ручейки скверны, тянулись из-за деревни. С десятков разных направлений. С северо-запада, из глубины леса. Они стекались сюда, в эту низину, как вода в сточную канаву, отравляя все на своем пути.
Котлы, ритуалы, культисты, это были не источники.