— Я понял, — тихо сказал я. — Конечно, ты идешь. Ты нужен мне не как бард, а как историк, дипломат и мой главный советник.
Он облегченно выдохнул, и напряжение в его плечах спало.
— Но есть одна проблема, — добавил я. — Возможно, мы будем не одни. Мне навязывают еще одного… спутника. Сотрудник из «НейроВертекса». Какой-то геймдизайнер. Видимо, корпоративный надзиратель, чтобы я не слишком отбивался от рук.
Михаил скривился, словно съел лимон.
— Корпоративный соглядатай. Прекрасно. Еще один «параметр» в уравнении. Ладно, с этим разберемся. Будет даже интереснее. Это добавит шпионской драмы. Жаль только, Киры с нами не будет.
Он отвел взгляд.
— Ее инженерный гений нам бы сейчас пригодился. Особенно с непредсказуемым «третьим лишним».
— Да, — согласился я, наблюдая за ним. — Она бы нашла способ превратить нашего «надзирателя» в полезный инструмент.
— Она всегда находит, — тихо сказал Михаил, и в его голосе прозвучала такая теплая нежность, что я невольно почувствовал себя неловко. Он помолчал, затем вздохнул. — Мы довольно много общаемся… в реале. В мессенджере. О механике, о системах, о старых проектах ее отца и твоего… Она невероятная, Андрей. Ее ум… он как идеально отлаженный часовой механизм. Каждый раз, когда я с ней говорю, я…
Он оборвал себя. Он снова смотрел на свои виртуальные руки, словно видел в них ложь.
— Это все неважно, — глухо произнес он, и вся его былая энергия, казалось, испарилась. — Это все просто… слова на экране. Я могу быть для нее интересным собеседником, даже другом. Но это все.
Он поднял на меня тяжелый, полный боли взгляд.
— Скажи, Андрей… как ты думаешь… я должен ей рассказать? Правду. О себе.
Вопрос застал меня врасплох. Я разбирал на части сложные механизмы, находил уязвимости, строил прогнозы. Но человеческие отношения… это была система, логику которой я так и не смог до конца взломать. Мой развод, мои натянутые отношения с дочерью до недавнего времени, все это было доказательством моей тотальной некомпетентности в этой области.
— Я плохой советчик в таких делах, Миха, — честно признался я. — Наверное, худший из всех, кого ты мог спросить. Моя собственная «система» личных связей давала критический сбой годами.
Я посмотрел на непроницаемые стены комнаты.
— Но я знаю Киру. Может, не так хорошо, как ты, но я кое-что понял. Она инженер до мозга костей. Ее бесят не поломки. Ее бесит, когда она не понимает, почему что-то не работает. Она хочет видеть чертежи. Ей важна правда, как бы сложна или неприглядна она ни была. Ложь, недомолвки, скрытые переменные… это то, что она ненавидит больше всего. Это то, что мешает ей… чинить.
Михаил слушал меня, не перебивая. Его лицо было как каменное.
— Правда, — продолжил я, — это тоже переменная в уравнении. Самая важная. Ты можешь попытаться скрыть ее, но она все равно будет влиять на результат. Искажать его. Создавать ошибки. А можешь ввести ее в систему с самого начала. Да, это может привести к полному пересчету всех данных. Может даже вызвать системный сбой. Но это будет честно. Кира ценит честность. Она инженер, Миха. Она чинит то, что сломано. Но для этого ей нужно видеть чертежи.
Я замолчал, чувствуя, что сказал слишком много. Слишком лично.
Михаил долго молчал, глядя в одну точку на каменном столе. Затем он медленно кивнул, словно принимая какое-то тяжелое решение.
— Чертежи… — прошептал он. — Ты прав. Конечно, ты прав.
В этот самый момент, когда воздух в комнате был наэлектризован от невысказанных эмоций и принятых решений, мой интерфейс пронзила тихая, но настойчивая вибрация. Перед глазами вспыхнула короткая строка системного текста.
[Системное уведомление]
Вам пришло личное письмо. Отправитель: [Шнырь].
Письмо ожидает вас в ближайшем почтовом ящике.
Глава 3
Воздух главного зала банка ударил по нам, словно приливная волна.
После стерильной, вакуумной тишины изолированной комнаты, мир снаружи показался оглушительно громким. Симфония коммерции. Гул сотен голосов, отражающийся от мраморных сводов, звон падающих монет, скрип перьев по пергаменту, далекий лязг решеток в хранилище.
Мы с Михаилом, молча, пересекли зал, два совершенно разных человека, объединенных секретом, слишком большим для этого шумного, делового мира. Каждое наше движение, каждый взгляд, теперь ощущались иначе. Я был не просто Маркус. Я был щитом. А Михаил, идущий рядом со мной легкой, пружинистой походкой барда, был не просто Легендой. Он был скрытым клинком.
Мы уже подходили к массивным бронзовым дверям, ведущим на улицу, когда я его увидел.
Он не выходил из переулка. Он не ждал, прислонившись к колонне. Он просто отделился от тени у входа. Секунду назад там была просто тень, в следующую там стоял Шнырь. Все такой же худой и юркий, но что-то в нем изменилось. Ушла затравленность, загнанность зверя. На ее место пришла напряженная, вибрирующая решимость. Он смотрел прямо на нас, не отводя взгляда.
— Господа, — голос Шныря был ровным, лишенным той заискивающей нотки, что я слышал раньше. — Минуту вашего внимания.
Мы отошли в сторону, в нишу между двумя массивными колоннами, где шум толпы немного стихал. Шнырь не смотрел по сторонам. Он смотрел на меня.
— Я здесь не по своей воле, — начал он без предисловий. — Вернее, по своей. Но инициатива не моя. Меня нашли. Сразу после того, как вы ушли.
— «Ночные Весы»? — спросил Михаил, его голос был обманчиво мягок.
Шнырь кивнул. Его лицо было бледным под тусклым светом банковских глобусов.
— Торк. Лично. Он не угрожал, но предложил сделку.
Сделав глубокий вдох, собираясь с духом, Шнырь продолжил.
— Годовой контракт. На сопровождение. Ваше, господин Маркус. Я должен быть вашими глазами и ушами. Вашим проводником. Вашим… телохранителем, если понадобится. Я должен быть рядом с вами, куда бы вы ни пошли. И доносить. Обо всем. О каждом вашем шаге, о каждом слове, о каждом плане.
Он выложил это на одном дыхании, как будто боялся, что если остановится, то не сможет продолжить.
— И если я выполню контракт… — он сглотнул. — Если через год вы будете все еще живы, а я буду все еще рядом с вами… мой долг будет списан. Полностью.
Пятьдесят тысяч золотых. Пожизненное рабство для NPC, обменянное на год службы. Это была не просто сделка. Это был единственный шанс в его жизни. И он пришел сюда, чтобы честно рассказать нам об этом. Он рисковал всем. Если бы мы