В выражениях они не стеснялись.
— Кобелина драный! — орала соседка, рыдая, нервно почесываясь и размахивая сумочкой. — Похотливый потаскун!
Она пыталась перекинуть ее на ремешке через капот их машины и треснуть супруга по голове.
Но у нее не выходило.
Молчаливый и хмурый сосед усаживался на водительское сидение и огрызался сквозь сжатые зубы.
Оба они — и жена, и муж, — были покрыты какой-то странной красной сыпью, отчетливо видной даже мне, из окна квартиры со второго этажа.
У нее красными пятнами горели коленки и выше. Пятна покрывали ноги, все больше концентрировались и таинственно исчезали под юбкой.
У мужа были распухшие и красные лодыжки. Без носков.
Он яростно их поскреб, прежде чем усесться в машину.
Словно их искусали клопы.
Только откуда клопы у нас в доме?!
Притом в таком количестве, чтоб сожрать эту сладкую парочку почти целиком?!
— Знаю я эти твои ночные смены! — меж тем не унималась соседка. — Принес домой заразу!
И она снова долбанула сумочкой по капоту машины, стараясь уязвить супруга.
А, вот так уже яснее.
Видимо, они оба чем-то заболели.
И соседка винит мужа в этом.
— Скунс!
Она изо всех сил почесала колени, чуть не плача.
Порывалась и почесать выше, между ляжек.
Приседала, прячась от любопытных взглядов, и принималась яростно, с наслаждением, себя драть ногтями.
Но, видимо, облегчения это не приносило.
Сосед же мужественно терпел.
Но, видимо, зуд был настолько невыносим, что он нет-нет, да срывался.
И драл свои ноги с особым остервенением.
— Да чего ты орешь, — огрызался он. — Это аллергия!
— Аллергия только на заднице? — соседка яростно и язвительно расхохоталась. — У обоих?! Это ты наблудил! Ты заразился! И меня заразил! Чесоточный потаскун!
Следом за ругающимися родителями во двор уныло выползла их дочь.
Злосчастную склеенную суперклеем прядь — а она была огромная, на половину лба, — видимо, пришлось остричь, и девчонка склоняла голову как можно ниже, глубже надвинув на лоб кепку.
Но злопыхатели-мальчишки, завидев ее, разразились свистом и улюлюканьем.
— Плешивая! — орали они в совершеннейшем восторге. — Плешивая-а-а! Тебя моль побила?! Стригущий лишай?! Заразная, фу!
Видимо, креативную стрижку девчонки они раньше уже видели.
И эта стрижка давала богатую почву для злых острот.
Соседка разразилась на них лающей руганью, и мальчишки с хохотом удрали.
Девчонка заныла.
Не заплакала, не заревела — заныла, сквасив мордашку и некрасиво распялив мокрый рот.
Мне даже жалко ее стало.
Запыхавшаяся, издерганная, покрытая волдырями взопревшая мать только всплеснула руками.
— Господи-и-и, — проскулила она со слезой в голосе. — За что нам это?!
— Ну, как тебе сказать, — философски пробормотала я, наблюдая, как горе-семейство усаживается в автомобиль и поспешно укатывает прочь.
Видимо, в больничку. Лечить свои прыщи.
— Прогневили вы Вселенную, видимо.
Им было совершенно не до меня.
Они даже забыли о том, что меня надо наказать за то, что я отдубасила их дочь.
И не смотрели в сторону моих окон, занятые своей внезапно нахлынувшей болезнью.
Какое облегчение!
— Интересно, кто их погрыз?! Надеюсь, не клопы?! Не хотелось бы, чтоб эти насекомые распространились по дому…
* * *
Кто погрыз соседей, мне стало ясно, когда я в супермаркете расплачивалась за тыкву.
И нет, я не собиралась снова в Монстрвилль, хоть и заработала хорошо.
Рассудив здраво, я решила, что мне тоже можно слиться с этих странных соревнований.
Все-таки, моя психика здорово пострадала от столкновения с… Монстрвиллем.
Я подумала — мне достаточно чудес и волшебства. И ничто не заставит меня вернуться туда!
Но Монстрвилль и не думал меня отпускать.
Ближе к вечеру в дверь снова кто-то тихонько, подленько, но очень опасно и остро заскребся.
Я подумала — это оплешивевшая девчонка доделывает свою вчерашнюю гадость.
С воплем рванула я к дверям, распахнула их, и…
Ничего.
И никого.
Подъезд темен и пуст.
При моем появлении зажегся свет, а на пол веером снова посыпались рекламные буклеты.
И буклеты о Монстрвилле — в том числе.
— Нет, нет, нет, нет! — застонала я.
Я не хотела его читать, честно!
Но руки сами потянулись, потому что на первой странице был изображен огромный розовый бриллиант невероятной красоты!
— «Прекрасная уборка, дорогие участницы! — прочла я. — Впервые за много лет убрано так много и так тщательно! И потому, чтобы поддержать участницу, которая особенно старалась, мы решили к главному призу — дому, — добавить этот прекрасный бриллиант, «Сердце принца». Та, что так блестяще убралась, отыщет этот камень. Даже если не выиграет дом! Когда? А вот это нам предстоит узнать!»
— Бриллиант!
Розовый камень на картинке возлежал на головах трех кошек, сидящих хвост к хвосту.
Маленькая такая статуэтка.
Три черных египетских кошки в золотых украшениях.
И на них прекрасный розовый камень…
— Зар-раза, — выдохнула я. — Сколько ж он может стоить?!
Камень выглядел огромным.
Ну, почти с кулак величиной.
— Я не только ремонт могу сделать, если его найду, — лихорадочно соображала я. — Но и вообще новый дом купить!
На глаза мне еще пара буклетов попалась, прямиком из Монстрвилля.
«Ювелирная лавка братьев Справут! — гласил один из них. — Самые честные ювелирные услуги! Оценка, распил, продажа и покупка! Огранка и оправа!»
«Лавка нужных вещей! — гласил второй. — Новейшие Тыкводжеки и мощные метлы с турбонаддувом! Пена с персиковым ароматом — здесь!»
Я в отчаянии опустила руки.
— И вовсе не обязательно, — дрожащим голосом проговорила я, — что бриллиант обнаружится в моем доме! И вовсе не обязательно, что именно я та самая, которая убралась лучше всех!
Ну, действительно. Может, это блондинка расстаралась? Она же выигрывала какие-то призы. Сама признавалась. Значит, профи в этом деле.
Но снова дееспособно соображать я смогла лишь на кассе в супермаркете.
Когда в отчаянии и надежде оплачивала огромную смелую тыквищу килограмм на пятнадцать весом…
Я вспомнила, что старую, набитую битком призраками тараканов, оставила у дверей. Но ни ее, ни пакета из-под нее не обнаружила.
Значит, кто-то ее умыкнул.
И, вероятнее всего, злобный сосед.
И зуд его — котище же предупреждал, что призраки тараканов сильно кусаются!
Выходит, этот недалекий товарищ сам, своими руками, принес домой чудовищных призраков, которые теперь ему житься не дадут!
— Ну, дела-а-а, — протянула я испуганно.
А что, если тараканы расползутся по всему дому?!
И ко мне заползут?!
Соседа мне жаль не было. Пусть бы его тараканы грызли сильнее, раз он такой дурак! Кто ему разрешил брать чужие вещи, пусть даже и копеечную тыкву?!
За свой поступок он вполне заслуживал хорошего тараканьего угрызения.
Но вот то, что эти твари могли расплодиться — вот это по-настоящему