И он продемонстрировал мне сапог на костяной ноге и коротенькие и очень веселенькие штанишки под халатом, расшитые золотом и серебром.
— О, нет! — вскричала я. — Ты похож в этом на клоуна. На чудовищного, зловещего клоуна!
— Что же делать, — философски заметил он.
— Дома сидеть, — огрызнулась я.
— И не подумаю, — преспокойно ответил мне скелет. — Ой, а что это у тебя там, в мешке?
— Штрудели, кофе, — сдавшись и тяжело вздохнув, ответила я. — И бутерброды с колбасой и сыром.
— О, мы поужинаем?! — обрадовался скелет и чуть не запрыгал от радости. — Знаешь, что? Свари-ка мне кофе с корицей!
* * *
Ужин удался на славу.
Оказалось, что на отмытой кухне есть было невероятно вкусно.
И очень уютно.
В печи потрескивал огонь. Языки пламени клали теплые блики на чистый кафель.
Языки пламени танцевали и на тающих свечах, делая атмосферу совсем праздничной. В приятном полумраке, расцвеченном живым огнем, даже ароматы дешевого кофе казались волшебными.
Штрудели из супермаркета имели шумный успех.
Пока принц перебирал яркие пакетики с кофе, выбирая себе по вкусу, я расставляла миски для котов и выдавливала туда корм.
Коты с недоверием принюхивались, а Чума влезла на стол и торопливо кусала мой кусок штруделя.
— Что… что это такое, что за тюремная баланда?! — возмутился Маркиз. Вид еды показался ему непрезентабельным. — Я не стану этого есть! Это как будто кого-то вытошнило!
— Хе! — презрительно гавкнул Бобка.
В отличие от кота, у него была настоящая, вкусная, мясная косточка.
И кот смотрел на него с завистью.
— Своего шерстяного кормишь хорошо, — шипел Маркиз. — А меня что, на помойке нашла?!
— Ну, хотя бы понюхай, — предложила я ему.
Воющую Чуму с куском надкусанного штруделя пришлось столкнуть со стола, заменить себе тарелку и налить кипятка по чашкам.
Принц, наконец-то, определился с выбором, у него в чашке растворялся кофе со сливками и лесными орехами.
— Кстати, прекрасный штрудель! — похвалил он, с удовольствием пожирая — иначе и не скажешь, — свою порцию.
Маркиз убито вздохнул.
Чума натрескалась и теперь вылизывала свою заднюю лапу с видом победительницы, щуря наглые и хитрые глаза.
Не желая оставаться голодным, Маркиз сунул усатую морду в миску с утиным паштетом из пакетика и осторожно лизнул.
— Ну, пахнет неплохо, — сказал он, наконец. — На вкус тоже, кажется, ничего…
Прочие коты налетели на миски, как саранча, с воем и шипением.
Сиськасос был удостоен ужина за одним столом с принцем. Чтоб прочие коты не обидели и не отобрали у него еду.
И он не ломался, в отличие от папаши. Ел, что дают.
Его маленький пушистый хвостик трясся от удовольствия.
Маркиз, наконец, распробовал угощение и взвыл не своим голосом.
Он растопырил лапы, выпустил когти, защищая свою миску от интереса прочих котов.
Сунувшейся Чуме дал лапой по голове. По-отечески.
И снова взвыл страшным потусторонним голосом.
— Мау-у-уло! — орал он, давясь и удерживая Чуму, придавив когтистой лапой ее голову к полу.
— Маркиз, где ваши манеры! — возмутился принц.
Сам же он отужинал и изящно промокнул костяной рот салфеткой.
— Ну, идем? — бодро подскочил он на костяные ноги.
— Вот так? В штанах в цветочек?
— А что делать, — развел руками скелет. — Другая одежда девалась… куда-то. Ничего подходящего найти не смог.
Я вздохнула.
Признаться, не хотелось разгуливать по Монстрвиллю в компании со скелетом.
И уже задумывалась, а правильно ли я сделала, что привезла ему одежду.
Но не одень я его прилично, он ведь потащится со мной как есть.
— Я предлагаю переодеться, — сказала я. — Я привезла кое-что, в чем вы будете не так заметны.
— Да? В самом деле? — удивился принц.
Одежда его несколько смутила.
— Это у вас такое носят? — с недоверием спрашивал он, вертясь в холле перед отмытым зеркалом в черных джинсах.
Надо же, угадала с размером.
Они налезли на костяной зад, как влитые.
Да и куртка подошла, и шапка.
— Это какие-то неблагородные ткани, — произнес скелет, нервно приседая с коленками, растопыренными в разные стороны, и одновременно стараясь выколупать шов, жестко впивающийся ему меж костями. — Такое только пастухам носить! Это ж никакой терновник не порвет!
— Так и есть, — вздохнула я. — Раньше эти… то есть, похожие штаны, из грубой и прочной ткани, носили только пастухи. Которые пасли коров.
— А я что говорю?! Ужасно, ужасно, — сказал принц, присев еще пару раз. Как лягушонок.
— Больно уж мрачно, — продолжил он, рассматривая черную куртку и сползающую на нос шапку.
— У нас так ходят практически все, — ответила я.
— Какой ужасный мир! — всплеснул руками принц. — А как же красивое шитье? А как же драгоценные пуговицы? Бархат? Шелк? Кружева? Вышивка? Тонкий батист? Разноцветные ткани, шнурки, ленты? Ну, хоть что-то?
— Иногда, — ответила я. — Но в основном вся одежда практичная, темная, немаркая и простая.
— Ужасный мир! — сокрушался скелет.
Все деньги, что им с Маркизом удалось отыскать, его высочество ссыпал в свой карман и надежно застегнул его на молнию.
— Тут будет сохраннее, — он с удовольствием похлопал по боку. — Пошли!
Бобка снова должен был нас провожать через парк.
Рыча и огрызаясь на котов, насмешлив за ним наблюдающих, он ухватил свою недоеденную кость и под их внимательными взглядами потащил ее в сад — закопать в только ему известном месте.
— Нехорошо, нехорошо жадничать, — недобрым голосом протянул Маркиз, на мягких лапах попытавшись проскользнуть в сад вслед за песиком.
— Вот и не жадничай, — отрезала я, водворяя кота обратно в дом и захлопывая перед его носом двери.
Итак, мы выдвинулись.
Как и в прошлый раз, Бобка бежал впереди и метил все подряд деревья на нашем пути. И чем дальше мы отходили от дома, тем холоднее становилось.
За спиной остался осенний подлесок, крупчато блестящие в свете фонарей дорожки и машущие лапами сосны.
В низинке перед дорогой стало так холодно, что по ногам потянуло поземкой, и посыпал снег, колющий острыми иголочками лицо.
— Хм, хм, — произнес принц, шагая по вмиг наметенным сугробам. — Какое странное заклятье… Оно как будто отсекает любого желающего пройти по парку, так? Чтобы никто из Монстрвилля не мог сюда пройти.
— Мы с Бобкой смогли, — беспечно заметила я.
Скелет вдруг ухватил меня за локоть и с силой притянул меня к себе.
Я ахнула, а он прошептал мне на ухо таинственно и зловеще:
— Это потому, что он не знает, что здесь пройти невозможно, — и скелет кивнул на беспечно бегущего впереди Бобку.
— А если узнает? — ахнула я.
— Тогда никакой нюх ему не поможет, — ответил принц, отпуская меня. — Вероятно, он либо вернется назад, либо так и останется блуждать в этом