Дожидался он, развалившись на лавочке. Опытным путем было обнаружено, что дышать получается только короткими и неглубокими вдохами, при этом важно распластать тело по горизонтальной поверхности, но не лечь, а упираться плечами во что-то вертикальное. Короче, лавочка подошла идеально, и Рэм принял решение игнорировать проходящих мимо пенсионерок, которые сидеть с ним рядом не желали, зато всячески фыркали, проходя мимо.
– Ага, – сказала Даша, и пришлось открывать глаза.
За время, пока они были закрыты, на улице успело потемнеть и даже похолодать. Сидеть бы в этих сумерках на балконе и пивас попивать, а не это все.
– Ага, – согласился Рэм и дернулся было, но тут же зашипел от боли.
Даша наклонилась, провела холодными пальцами по его лбу. Стало полегче. Пахло от Даши вишней и немного пóтом, Рэм вдохнул бы этот запах поглубже, но в груди и без того разливалось горячее.
– До машины дойдешь? – с сомнением спросила Даша и сама себе ответила: – Не дойдешь.
Села рядом, задумчиво покрутила в пальцах ключи. Вид у нее был сонный, точно сорвалась из постели, может, только треники спортивные натянула и эти самые ключи нашла на тумбочке у двери.
– Спасибо, что приехала, – пробормотал Рэм и закашлялся так, что из глаз потекли слезы.
– Да боже ты мой. – Даша покопалась в кармане и достала бумажную салфетку. – Вытрись и не дергайся.
– В больницу не поеду.
– Да поняла уже, – вздохнула Даша и снова залезла в карман. – На вот.
И протянула ладонь, а вместе с ней сероватую таблетку. Рэм сфокусировал на ней взгляд, от слез картинка чуть плыла. А когда втянул воздух, чтобы задать тысячу и один вопрос, то задохнулся от полынной волны, накрывшей все вокруг. И вопросы закончились.
– Без понятия, что в ней, – призналась Даша. – Выдали на сортировке, когда первый подарочек привезла. Сказали пить, когда херово станет.
– И как? Стало? – спросил Рэм, осторожно приближаясь пальцами к таблетке.
Даша фыркнула:
– Милый, я медсестра в реанимации, мне всегда херово.
На ощупь таблетка была шершавая. От одного прикосновения к ней пересохло во рту.
– Короче, она снимает болевые ощущения, – сказала Даша, передавая Рэму таблетку так осторожно, будто она настолько хрупкая, что может разлететься в полынную пыль. – И тревоги лишние тоже снимает. – Задумалась и добавила: – Идеальное комбо от проблем с телом и кукухой одновременно.
– Так ты пила уже? – уточнил Рэм, поднося таблетку ко рту.
Даша коротко кивнула. Хотелось спросить еще что-то, оттянуть момент, когда придется совать таблетку в рот. Но смотрелись они живописно: всклокоченная девица в спортиках и с такими мешками под глазами, что там можно спрятать дури на весь район, и избитый парниша с таблеткой в руках. Самое время вызывать подкрепление и оцеплять район.
– Просто проглоти ее, – сказала Даша.
И он послушался.
Горечью тут же обожгло язык, Рэм тяжело сглотнул, и горло онемело. Таблетка скользнула по пищеводу как к себе домой. Не задержалась на входе. Раз. И мир затянуло серой дымкой, через которую мгновенно перестало быть больно. Нет, не так. Перестало так больно быть. Где-то далеко мелькнула мама, безжизненным кулем отброшенная к стене, но Рэм моргнул, и она исчезла. Все мы рождаемся и умираем. И раньше нас чаще всего умирает та, что нас родила. Правила жизни, дружок. Ты лучше прислушайся к шороху, с которым внутри тебя срастаются ребра. Вдохни поглубже, выдохни с чувством. Ничего не болит? Ничегошеньки не болит.
– Лучше? – спросила Даша, и Рэм вспомнил о ее существовании.
Серая дымка ее почти не тронула, через нее Даша проступала острыми локтями и ключицами, тонким носом и рваными кончиками волос. Рэм потянулся к ней и провел пальцами по щеке. Кожа была холодной и гладкой, будто пластмассовый бок таза. Рэм отдернул руку и полетел куда-то вниз, бесконечно долго, без конца и края, без дна, хотя его он, кажется, уже пробил довольно давно, так что можно было и не ждать. Но он ждал и падал, падал и ждал. Пока чья-то сильная рука не схватила его и не потащила наверх.
Рэм схватился за край лавочки, как за край обрыва, с которого полетел кубарем, но был пойман и возвращен. Даша тянула его за вторую руку и не отпускала, пока он не забрался на лавочку и осел там, хватая воздух пересохшим ртом.
– Полегчало?
Рэм затряс головой, слова пока к нему не вернулись. Да и черт с ним.
– Но скулу придется зашить, – вздохнула Даша. – Странно, что кости срастаются на раз-два, а такая мелочь все равно кровит.
Рэм перестал кивать и потрогал лицо. Скула больше не пульсировала, но под пальцами было липко. Это точно была кровь. Та самая, которая капала в вытаращенные глаза Цынги. Рэма передернуло.
– Не бойся, – улыбнулась Даша. – Я хорошо шью. Лучше всех в группе. Только давай в машине, а то тут зрителей…
На них и правда посматривали праздно шатающиеся по парку. Пришлось подниматься и идти, позволив Даше крепко обхватить себя поперек туловища. В ребрах от этого чувствовалась одна только щекотка, а все остальное тело было определенно не против такой близости.
– Знаешь что? – проговорила Даша, усаживаясь за руль. – Я думаю, нам надо объединить усилия.
В голове у Рэма разливался туманный холодок, и сказанное дошло до него не сразу. А когда дошло, то сразу появились силы сесть ровней и поднять на Дашу глаза.
– Вещицы вместе искать, что ли? – на всякий случай уточнил Рэм.
Даша кивнула и полезла в бардачок за пластырем. Пока она наклеивала его на скулу Рэма, тот старательно смотрел в другую сторону и примеривал ее предложение на свое, привычное уже одиночество. Выходило криво, но многообещающе.
– Загадки у нас разные, будем искать то по одной, то по другой, – сказала Даша, проверяя, не соскочит ли пластырь. – Прикроем друг друга, если что.
– Что, например?
Даша прижала пальцы посильней, и боль проникла через полынную пелену.
– Вот такое, например. – Она отстранилась и взялась за руль. – Но если не хочешь, то давай сейчас ко мне поедем, я тебя зашью, а потом шуруй по своим делам, никаких обид.
– Хочу, – выдохнул Рэм и потянулся к ремню. – А дел у меня теперь одни подарочки Гусу. Больше ничего в ежедневнике. Я однозадачный.
Десять дней
Следующие десять дней Рэм запомнил сменяющимися кадрами фильма, главная роль в котором досталась ему чудом, потому что в типаж он точно не попадал.
Вот они поднимаются в лифте на девятый этаж, Даша смотрит через зеркало, и Рэм смотрит