Я сглотнул комок в горле и с силой ткнул в экран планшета, гася его. Дальше читать было бесполезно. Прошлое оказалось сильнее. Оно всегда было сильнее, просто я слишком долго старался этого не замечать.
Неожиданно Лера открыла глаза. Она не искала меня, как будто итак знала, что я сижу напротив и смотрю на неё. Впилась взглядом в мои глаза. Не испуг, не смущение — вызов. Я не стал отводить глаза. Пусть видит. Не намерен прятаться.
— И долго ты собираешься меня сверлить взглядом? — спросила тихо.
— Я думал, ты спишь, — ответил я. Правда. Ну, почти.
Она села, скрестив руки. Снова облачаясь в свою невидимую броню. Хотя, может, она её и не снимала. — Я не могу спать под твоим взглядом. Как будто я под надзором тюремщика нахожусь.
— Не выдумывай, — сказал я, нарочно растягивая слова. — Я не тюремщик, воспринимай меня просто как попутчика.
— Ну да, конечно, — её губы искривились в усмешке. — Я только могу выдумывать. Ты, Мамонтов, нисколько не изменился.
От этих слов внутри заныло. А ты изменилась, хотелось сказать. Стала жёстче. Колючей. Но я промолчал. Бессмысленно это говорить. Она итак знала об этом.
Лера встала и направилась к двери. Побег. Классика. Я проводил её взглядом. Она распахнула дверь — и в купе ворвался шум: пьяный гогот, матерные слова, хриплый смех.
— Ты куда? — спросил я, хотя и так было ясно.
Она обернулась на пороге, и в её глазах вспыхнуло уже откровенное раздражение. — Мне что, тебе и о походе в туалет тоже докладывать надо?
Вот чёрт. Всегда найдёт, как уколоть. Она вышла, резко прикрыв дверь. Я посидел секунду, глядя в деревянную панель. В голове стучало: «Сиди тут. Не лезь. Не маленькая уже». Но сработал инстинкт. Оставить её одну в коридоре, где буянят поддатые мужики? Не вариант. Проблем и так хватает. Чёрт знает, что там у них в пьяных головах творится.
Я вышел в коридор. Её уже не было видно — ушла в туалет. Я двинулся за ней, в тамбур. Как и ожидалось, там стоял едкий смог. Трое коренастых парней в засаленных футболках, лица красные, глаза мутные. Один что-то орал, размахивая руками.
Я достал пачку, прикурил, спокойно, не глядя на них.
Прислонился к стене и курил, выпуская дым в приоткрытое окно. Взгляд был прикован к туалетной двери.
«Вылезай уже, Лера. Не заставляй меня ломиться туда».
Трое вахтовиков, чуть поодаль, поначалу притихли при моём появлении, но выпивка брала своё. Они снова начали бубнить, сначала тихо, потом всё громче. Я пропускал их мат и пьяный лепет мимо ушей, пока одно слово не зацепило слух намертво.
–...а этот Касьянов, сука, опять задерживает. Два месяца уже, падла, — просипел один, с лицом, налитым кровью. — Говорит, кризис. А сам на новом «Крузаке» разъезжает.
— Да ему бы только наёбывать, — подхватил второй, более тощий, с хищным огоньком в мутных глазах. — Помнишь, того пацана, которого неделю назад заставили в яму залезть без поддержки? Матвеем, вроде, звали?
Сердце замерло. Я не шелохнулся, продолжая курить с тем же отстранённым видом, но каждый нерв в теле напрягся.
— А, этот, что с прорабом спорил? — третий, самый крупный, хмыкнул, отхлёбывая из горлышка. — Ну и его кореша, Саньку. Они же Касьянову на хвост наступили. Обещали в суд пойти, заяву накатать.
— Надо было не пиздеть, а молчком это сделать. Вот и поплатился, — первый понизил голос. — Сказали, с поезда сошёл. Ага, щас. На середине пути? Вещи все остались. Санька допрашивали, а он молчит, козлина.
— Касьянову лишь бы замести следы, — бросил тощий. — Кто его знает, куда того пацана девали. Заболтали, чтобы не болтал лишнего.
Глава 10
Я захлопнула за собой дверь туалета, прислонилась к прохладной стенке и закрыла глаза, пытаясь перевести дух. Тесное пространство давило, но оно было единственным убежищем, где я могла спрятаться от него и передохнуть. От его взгляда, который, казалось, прожигал меня насквозь, от его молчаливого присутствия, наполнявшего всё купе. Не думала, что находиться рядом с ним будет так сложно.
Я снова посмотрела в зеркало. Бледное лицо, огромные глаза, которые блестели. Из-за него. Из-за того, что он сидел там, в нескольких сантиметрах, и я чувствовала каждое его движение, каждый вздох. Расслабиться и заснуть было невозможно. Тело было напряжено до дрожи.
«Соберись, — прошептала я своему отражению, впиваясь пальцами в край раковины. — Ты должна держаться. Ты здесь ради Матвея. Только ради него. Всё остальное не имеет значения».
Сделав несколько глубоких вдохов, я снова собрала вокруг себя невидимую броню, которую носила все эти годы, и резко толкнула дверь.
Прямо рядом с дверью нашего купе, развалясь, стоял мужчина — плечистый, в белой майке, из-под которой бугрились накачанные мускулы. От него разило перегаром и немытым телом.
— Опа, краля вышла погулять! — сипло усмехнулся он, и его мутный, пьяный взгляд медленно, нагло пополз по моей фигуре снизу вверх.
Я попыталась проскочить молча, прижавшись к стене, но он грубо шагнул наперерез, перекрыв мне путь. — Ну куда ты, а? Скучно одной? Заходи к нам, с нами весело, — он протянул руку и шлёпнул меня по ягодице.
В висках застучало, а в глазах потемнело от злости. Я, не думая, на автомате, развернулась и изо всех сил отвесила ему пощёчину. Звук получился сочным, хлёстким, и на мгновение в коридоре воцарилась тишина.
— Руки придержи, урод! — прошипела я.
Он остолбенел на секунду, потирая раскрасневшуюся щёку, а потом его рожа перекосилась в злобной гримасе. — Ах ты, стерва грёбаная! — он дико рыкнул и рванул меня к себе, сдавив предплечье так, что у меня в глазах потемнело от боли. Его пальцы впились в кожу клещами. — Я к тебе по хорошему а ты драться, сука. Нехорошо так поступать.
— Отпусти её, — раздался сзади голос. Негромкий, ровный, но налитый такой стальной холодностью, что мурашки побежали по коже. — Два раза повторять не буду.
Я обернулась. Денис стоял позади нас, заслоняя своей мощной фигурой весть проход. Его поза была обманчиво расслабленной, но взгляд… Его взгляд был таким, от которого кровь стынет в жилах. Таким я его видела лишь однажды, когда он столкнулся с наркоманом, который приставал к детям. Это был взгляд не человека, а убийцы.
— Слышь, да пошёл ты! Не лезь, козёл! — проревел мой обидчик, не ослабляя хватку. — Девочка