— О том, что произошло, — он не отводил взгляда, я чувствовала его на своей коже. — Или ты считаешь, что это был просто перепихон и можно сделать вид, что ничего не было?
Слово резануло слух. Грубое, просторечное. Но именно такое и нужно было. Чтобы добить в себе ту слабую, надеющуюся часть.
Я заставила себя пожать плечами с наигранной лёгкостью, которая далась мне невероятным усилием. — Ну да. А что в этом такого? — я посмотрела на него. — Я думала, ты привык к такому. Не первый раз ведь для тебя. Какая разница, с кем спать? С начальницей, со мной, или ещё с какой-то женщиной. Разница только в месте и обстоятельствах.
Я видела, как от моих слов в его глазах вспыхнула злость.
Ну да, я тоже умею мстить, — мысленно ответила ему, не решаясь произнести это вслух.
Его лицо застыло, превратилось в каменную маску.
— Понятно, — произнёс он. Уголок его губ дрогнул в беззвучной, едкой усмешке. — Переспала со мной, чтобы отомстить? — он покачал головой, и в его глазах появилась усмешка. — Глупо, Лера. Очень глупо — прикрывать настоящие чувства такой выдуманной причиной.
Его спокойная, почти снисходительная уверенность раздражала. Как будто он видел меня насквозь. — И с чего ты взял, Мамонтов, — выпалила я возмущённо, — что у меня ещё остались к тебе чувства? Ты так в себе уверен?
Его взгляд стал пристальным, пронизывающим. — Я тебя слишком хорошо знаю, — отрезал он тихо, но так, что каждое слово врезалось в память. — И хоть ты и пытаешься изо всех сил показать, что изменилась, очерствeлa, на самом деле ты вся — та же. Та же нежная, ласковая и любящая. А вот этот... цинизм, — он с отвращением кивнул в мою сторону, — тебе не идёт. Совсем.
— Не тебе говорить, что мне идёт, а что — нет! — фыркнула я, отворачиваясь, чтобы скрыть дрожь в подбородке.
Но он не дал мне отстраниться. Резким, почти грубым движением он притянул меня к себе так, что я чуть не потеряла равновесие и упала ему на грудь. Его рука плотно обхватила мою спину. — Хочешь проверить? — прошептал он прямо над моим ухом, и его голос зазвучал низко и опасно.
Сердце заколотилось где-то в горле. Я упёрлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но не получилось. — Мамонтов, хватит! — продолжала сопротивляться. — Хочешь, чтобы я подтвердила, что ты отличный любовник? Что я получила удовольствие? Хорошо, подтверждаю! Ты лучший. Доволен? Но это никак не связано с чувствами!
Я выпалила это, стараясь вложить в слова как можно больше яда. Но вместо того чтобы оттолкнуть меня, он рассмеялся. Коротко, беззвучно. Этот смех звучал хуже любого оскорбления.
— Связано, Лера, — сказал он, и его пальцы легли мне на затылок, заставляя поднять голову и встретиться с его взглядом. — Всё связано. Ты не смогла бы так откликаться на мои прикосновения, так стонать, так... отдаваться, если бы там, внутри, всё было бы мёртво. Ты бы просто лежала, как бревно. А ты... — он провёл большим пальцем по моей нижней губе, и всё моё тело вздрогнуло. — Ты горела. И сейчас горишь. И хочешь. А всё потому, что соскучилась. Так же, как и я.
Неожиданно он прижал меня к себе, зарылся лицом в мои волосы и глубоко втянул воздух.
— Как же я по тебе соскучился Лер. Ни одна баба не нужна. Только ты.
Я слушала его и не верила. Что произошло с тобой Мамонтов, что ты так заговорил? Неужели и предателя есть сердце?
— А что, твоя начальница уже надоела? — едко спросила я, стараясь не поддаваться чувствам. Напоминая себе причину нашего разводы.
— Она мне и не нужна была никогда. Я тебе ещё перед разводом рассказывал, что это был просто...
–...перепихон. Прям так же, как у нас с тобой сегодня. Так что это ты, Мамонтов, не выдумывай. Мы никто друг другу. Как только найдём Матвея, я с радостью забуду и тебя, и сегодняшнюю ночь, — холодно ответила я.
Глава 14
Мои слова, словно отравленные ядом обиды, повисли в воздухе. Я видела, что они достигли своей цели. Не было ни гнева, ни возражений. Его руки, которые только что так крепко держали меня, разжались. Он отстранился. Не резко, а медленно, будто это давалось ему с большим трудом.
Он не сказал больше ни слова. Просто отвернулся, взял свой телефон и уткнулся в экран. Между нами выросла невидимая, но абсолютно непроницаемая стена. Он больше не смотрел на меня, не пытался заговорить. Он просто... выключился.
И хотя это было именно то, чего я добивалась, внутри всё сжалось от острой, почти физической боли.
«Так лучше, — судорожно повторяла я про себя, глядя на его профиль, ставший чужим и холодным. — Так даже лучше. Чистый разрыв. Никаких иллюзий». Но почему-то эта «лучше» ранила сильнее, чем все наши ссоры.
Остаток пути мы провели в молчании. Поезд, наконец, прибыл в Нягань. Как только он остановился, Денис поднялся, взял свою сумку и, не глядя на меня, бросил: — Выходим.
Он говорил со мной так, как говорят с подчинённым. Тон был ровным, деловым, абсолютно лишённым эмоций. На вокзале он сразу же достал телефон и пошёл в сторону, отдав короткие распоряжения: — Да, прибыли. Где машина? Хорошо. Свяжись с местным ОВД, запроси все материалы по Касьянову Андрею, прорабу участка № 7. И чтобы встречали нас на его объекте. Да, сейчас едем.
Он делал всё быстро и эффективно, как заправский военный. Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего слова. Ко мне он обратился только один раз, когда к перрону подъехал служебный уазик. — Тебя отвезти в отель? — спросил он, наконец глядя на меня. — Дальше будет небезопасно и нудно. Опросы, бумаги.
— Я поеду с тобой, — твёрдо заявила я, подходя к машине. — Я для этого и приехала. Хочу всё знать.
Он не стал спорить. Просто пожал плечами, как будто ему было безразлично, открыл передо мной дверь. Мы сели на заднее сиденье. Водитель, молодой парень в форме, кивнул Денису. — Едем на объект?
— На объект, — коротко подтвердил Денис и уставился в окно.
Машина тронулась. Я сидела, сжавшись у своего окна, и украдкой наблюдала за ним. Он достал планшет, изучал какие-то схемы, карты. Он полностью погрузился в работу, отгородившись от меня ею, как щитом.
Мы приехали на огромную, грязную площадку, уставленную вагончиками и строительной техникой. Денис вышел первым, его сразу же окружили двое мужчин в гражданском, но с выправкой, выдававшей в них коллег. Он коротко