Я смотрела на него, на его сжатые кулаки, на его глаза, в которых плескалась целая буря надежды, страха и решимости. И понимала, что это — его последняя черта. Он предлагал руку помощи и мирное решение.
Отказ означал бы войну. Войну, в которой у меня не было ни единого шанса. Но дело было не в шансах. Дело было в Кате. И в том, что где-то глубоко внутри, под грудой обид и страхов, я всё ещё помнила того мужчину, который сейчас сидел передо мной. И я верила ему.
Я медленно выдохнула и кивнула, чувствуя, как камень сваливается с души, сменяясь новым, ещё более страшным чувством — надеждой.
— Хорошо, — прошептала я. — Давай попробуем. Но мы всё решаем вместе. Обо всём договариваемся. Ты понял?
На его лице мелькнуло что-то вроде облегчения, столь быстрое, что я едва успела это заметить.
— Понял, — коротко кивнул он. — Договорились.
Глава 23
На следующий день всё завертелось с невероятной скоростью, как будто Денис нажал на какую-то невидимую кнопку «запуск». Матвея перевезли в лучшую клинику в городе, и почти сразу же к нему примчалась Люда.
Увидев его, она не разрыдалась, не упала в обморок — её лицо стало просто белым, как бумага, а глаза застыли, словно высеченные изо льда. Но она взяла его руку в свои и сказала тихо и чётко: «Всё будет хорошо. Я здесь». И в тот момент, когда я увидела, как её пальцы смыкаются вокруг его ладони, а он, всё ещё потерянный, смотрит на неё без понимания, но без отторжения, я поняла, с ним теперь всё будет в порядке. Он под присмотром. Под присмотром любящей женщины и хороших врачей. А она точно не отступит.
И я впервые за долгие недели позволила себе выдохнуть. По-настоящему. Глубоко. Ощущение постоянной, сжимающей виски тревоги немного ослабло.
Вечером, когда основные проблемы были улажены, раздался звонок в дверь. Я знала, кто это. Денис стоял на пороге, и в его руках был огромный пакет, из которого торчали разноцветные упаковки.
Катя, услышав звонок, выбежала в прихожую, но, увидев незнакомого бородатого дядю, сразу же спряталась за мои ноги, уцепившись за мои штанины. Она смотрела на него с таким настороженным любопытством, что у меня сжалось сердце.
— Катюша, это Денис, — сказала я как можно более естественно. — Он пришёл к нам в гости.
Мы договорились, что первая встреча пройдёт здесь, в знакомой ей обстановке, чтобы она не нервничала. Денис, к его удивлению, согласился без споров. И вот теперь он стоял в дверях, этот грозный подполковник, с пакетом, полным игрушек — на всякий случай, как он сказал по телефону, там были и куклы, и машинки.
Катя, преодолев робость, с деловым видом приняла из его рук тяжёлый пакет и, не говоря ни слова, потащила его в зал, чтобы разворачивать. Денис сначала оставался в дверях, будто боялся спугнуть, потом постепенно передивгался ближе к ней, сел на краешек дивана.
Я осталась стоять в дверном проёме, наблюдая. Это было трогательное зрелище. Моя независимая дочь с важным видом раскладывала подарки, а могучий Денис сидел и молча смотрел на неё, словно наблюдал за редким и прекрасным явлением природы.
Прошло минут тридцать, и Катя, разобравшись с игрушками, подошла к нему и сунула ему в руку машинку. — Ты будешь водителем для моей Барби, — заявила она тоном, не терпящим возражений. — Она поедет в гости к принцессе.
И он, Денис Мамонтов, которого боялись преступники и уважали коллеги, безропотно взял розовенькую машинку и стал аккуратно возить её по ковру, следуя указаниям новой начальницы.
У меня в горле встал ком. Я стояла в дверях и просто смотрела, не могла оторваться и уйти, заставить делать себя что-то другое. Наверно мне тоже не хватало такого сурового бородатого дядьки, который был бы готов для меня не бояться показаться смешным.
Когда Денис собрался уходить, Катя подошла к нему и спросила, придёт ли он завтра. — Завтра мне надо на работу, — честно ответил он, присев на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне.
— А где ты работаешь? — поинтересовалась она, насупив бровки.
— В полиции, — так же честно сказал Денис.
В её глазах вспыхнул интерес. — Хочешь, с собой возьму? Покажу, где я работаю.
Катя очень серьёзно посмотрела на меня, потом на него, и выдала с невозмутимым видом: — Мне наверно мама не разрешит. С незнакомыми дяденьками никуда ходить нельзя.
Я увидела, как Денис вздрогнул от этих слов. «Незнакомый дяденька». Прямо в сердце.
— Но я же не незнакомый, — мягко сказал он. — Мы с тобой уже познакомились. Играли вместе.
Катя покачала головой, демонстрируя железную логику. — Всё равно. Надо у мамы спросить.
Оба они посмотрели на меня.
— Я разрешаю, — ответила я. — Если Денис приглашает, можно.
Лицо Кати просияло. А по лицу Дениса пробежала такая быстрая, такая искренняя тень облегчения и благодарности, что у меня снова сжалось сердце.
Так мы и договорились. Завтра утром он заедет, и мы вместе поедем к нему на работу. Незнакомый дяденька превращался в друга. И я, наблюдая за тем, как Катя машет ему рукой в дверях.
На следующее утро я разбудила Катю чуть раньше обычного.
— Сегодня мы поедем с тобой в гости к Денису, на работу, — сказала я, пока она тёрла кулачками сонные глаза.
Её лицо тут же просияло, и обычные утренние капризы сменились лихорадочной деятельностью — она сама выбрала платье и тщательно уложила свою Барби в маленькую сумочку, «чтобы она тоже посмотрела».
Ровно в девять под окном притормозила его знакомая иномарка. Сердце у меня ёкнуло. Всё ещё было так непривычно — видеть его здесь, в контексте нашей с Катей жизни. Он вышел из машины, и на нём действительно была форма. Строгая, с погонами. Он выглядел… по-другому. Не как вчерашний «дяденька с игрушками», а как представитель другой, суровой реальности.
Катя, увидев его, на мгновение притихла, прижавшись ко мне, но потом смело протянула ему руку для рукопожатия, как я её учила. Денис очень серьёзно, без тени улыбки, пожал её маленькие пальчики.
Участок встретил нас гулом голосов, звонками телефонов и запахом крепкого кофе. Для меня это место было связано с тяжёлыми воспоминаниями — заполнением заявлений о пропаже Матвея, чувством беспомощности. Но для Кати это был настоящий