— Ребят, все круто! — заявляет Степа, когда мы рассказываем ему все подробности. — Лучше и быть не может.
— Это все твоя невеста, — скромно говорю я, а Арсений расписывает, какой он молодец, отчего мне приходится закатить глаза.
* * *
Последние дни до торжества проходят в такой суете, что мне удается даже не думать про Марка.
Как и всегда — в последний момент находятся правки, которые нужно внести, гирлянды, которые нужно доделать и пожелания, что нужно учесть.
Я обожаю это.
Дни полной вовлеченности и погружения.
Я чувствую себя настоящим творцом, той, кто нашел свое призвание и свой стиль.
От возбуждения у меня даже руки подрагивают.
Мы с Арсением и Аней на связи почти каждый час. Доделывая дела, попутно подбадриваем Аню, у которой настоящий предсвадебный мандраж.
Она скидывает мне фото в платье, и я почти плачу от такой красоты.
За ночь до торжества я переделываю последнюю гирлянду, на ходу вкидывая в себя какую-то еду и поглядывая на время.
Когда в дверь звонят, я мысленно радуюсь, что у Ромки и Алены все-таки нашлось время, чтобы прийти ко мне с моральной поддержкой.
Поэтому, открывая, я даже не думаю посмотреть в глазок.
На пороге Марк.
Он мокрый насквозь и только так я понимаю, что за окном — дождь.
Мне бы паниковать, что мероприятие запланировано в саду, но сейчас меня накрывает паника другого рода.
— Как ты нашел меня? — спрашиваю я в ужасе.
— Твой начальник дал мне адрес.
Я убью Арсения.
Я уничтожу его.
Я уже почти бегу ему звонить и на ходу закрываю дверь, когда Марк просовывает в проход ногу, не позволяя мне это сделать.
— Убирайся, — говорю я жестко.
— Ты не позволила мне договорить тогда, в баре! — отвечает он, как будто я в чем-то виновата перед ним.
— Это дает тебе право вламываться ко мне?
Меня всю трясет.
Все впустую.
Время, отведенное на восстановление, выбор города, поиск квартиры — в пустую.
Марк снова нашел меня, он снова вламывается ко мне домой, в мою жизнь и в мою душу!
Он снова… делает из уравновешенной, смелой меня — ЭТО.
— Я просто скажу, а потом уйду. Обещаю.
Я обнимаю себя руками.
Ну почему я всегда это делаю, когда он рядом? Просто почему?
— Говори.
Я не приглашаю его войти, стеной стою в проходе.
Марк кивает, осторожно переминаясь с ноги на ногу.
— Тот наш последний разговор… — начинает он, и мне становится плохо. — Понимаю, почему ты уехала. Любой бы уехал. И, наверное, так должно было случиться, чтобы я понял все.
— И что ты понял?
— Что ты нужна мне. Что я люблю тебя. Что… Полностью разбит.
Слышать от Марка слова любви — как будто спать.
Во сне все реально, даже самое странное. Даже то, чего мы, бодрствуя, никогда не услышим.
Я не понимаю, холодно мне уже или жарко, я не чувствую своего тела вообще.
Марк говорит, что любит меня, а у меня в голове звенит.
Наш последний разговор.
РАЗГОВОР.
Он и правда так это называет?
Если бы я тогда не напилась, возможно, этого бы не произошло, но мы отмечали мой День рождения в баре, я была раздавлен этими отношениями, похожими на чертов ад, и вот я, пьяная и злая, в свой собственный праздник…
И тут заходит Марк.
С ТОЙ САМОЙ. С которой обещал расстаться.
Я сорвалась.
Долго сидела, глядя в стол, обещала себе, что не буду, все слушала, как она смеется над его шутками, все вдыхала в себя его запах, который долетал до меня даже через три столика.
Меня разорвало на куски тогда.
Меня — влюбленную, готовую ради него на все!
Я же… правда, могла бы планету ради него перевернуть, а он сидел и смешил ЕЕ в мой День рождения!
Я тогда с трудом на ноги встала.
А когда подошла к ним, меня качало.
— Развлекаешься? — спросила я заплетающимся языком.
Марк поднял на меня глаза.
Он знал, что я здесь. Знал, что я в этом баре, что я с друзьями, что я увижу его.
И все равно притащился с ней!
Меня резало от боли, пока его взгляд прожигал мою кожу.
— Извини? — спросил он, вскинув брови.
— Я говорю, тебе хорошо, да, Марк?
Он сглотнул, посмотрел извиняющимся взглядом на ЭТУ.
Она что-то странное тогда сказала.
Типа «Маркуша, чего он хочет?»
И я расхохоталась от этого тупого «Маркуша».
Потому что Маркуши — не трахают в рот, вцепившись в волосы. Маркуши дома таскают тапочки в зубах.
— Я на секунду, — сказал он и сделал какое-то лицо, от которого меня еще больше разорвало.
После чего схватил меня за руку и повел на выход.
Кто-то из моих друзей позвал нас, а я отмахнулась, мол, все нормально, ребят, этой мой знакомый.
И в тот момент, пока он вел меня, сжимая мой локоть все сильнее и сильнее, я должна была понять, что мне конец.
Что следующие минуты сделают из меня не человека.
Что они уничтожат все живое внутри меня.
Что я разлечусь на кусочки и собрать себя обратно будет так непросто.
Я должна была понять, но мне казалось — ну, это же Марк. И он пришел сюда не просто так. И у меня День рождения!
Когда мы зашли за угол здания, когда он развернул меня рывком лицом к себе, я, наивная, ждала поцелуя.
А получила взгляд, полный ненависти и презрения.
Буквально.
— Какого хрена ты себе позволяешь⁈ — рявкнул он мне в лицо.
Я приложила ладони к горящим щекам.
— А ты?
— Ты — сраная моль, решила, что подойти ко мне и моей девушке — хорошая идея, да⁈
Я должна была сказать ему, что со мной так нельзя.
Я должна была заорать так, чтобы сбежались люди.
Я должна была…
Но поднимающийся изнутри стыд и этот взгляд… Они сделали свое дело.
— Марк… — прошептала я, умоляя. — У нас же было… столько всего.
— Не было ни черта! Ты посмотри на себя, господи! Ты правда думаешь, что я поведу знакомить тебя с родителями? Буду целовать тебя на людях? Женюсь на тебе, в конце концов, чтобы жить с тобой долго и счастливо⁈ Маленькая моя, открой глаза! Мы из другого теста!
— И что это за тесто такое? — с горькой улыбкой спросила я. — Платиновое, что ли? Может, у тебя и кровь другого цвета?
Марк посмотрел на меня горько-горько. На секунду мне даже показалось, что он раскаивается в своих словах,