Я делаю вдох, собираю силы, чтобы закончить: — Чтобы такого больше не произошло, я буду верить только своей интуиции. Она говорит мне, что лучше остановить все сейчас.
Я поднимаю взгляд и на секунду вижу в его глазах растерянность. Будто он потерял свой привычный контроль, и это колет сильнее любого упрека. Но я уже решила.
— Простите. Мне придется сказать вам «нет».
Я встаю из-за стола и, не оглядываясь, иду к выходу.
Глава 8
Глава 8
Матвей
Я сижу в ресторане и смотрю на пустой стул напротив. Официант ставит рядом воду, говорит что-то ровным голосом, а я только киваю, хотя не слышу ни слова. Так бывает, когда у тебя в голове трещит. Сначала ты уверенно берешься за край, чтобы аккуратно отодвинуть осколки, а потом понимаешь — там не один осколок, там вся плита посыпалась, а ты сидишь, делаешь вид, что все под контролем, и вежливо говоришь: «Спасибо, пока ничего не нужно».
Она ушла, спокойно сказав «нет». И вот это, конечно, самое странное: меня не обидели, меня не унизили, меня — просто отодвинули. Я впервые за много лет сталкиваюсь не с сопротивлением, которое можно продавить, не с торгом, который можно выиграть, а с простым «нет».
— Еще воды? — официант повторяет.
— Нет, спасибо, — отвечаю, достаю из кошелька купюру и оставляю на столе. Сам же выхожу на улицу и сразу ныряю в машину.
В дороге пытаюсь включить привычный режим «аналитика»: собрать факты, выстроить цепочку, принять решение. Этот режим всегда меня спасает, когда эмоции пытаются спорить с логикой. Но сегодня логика кашляет и мнется у двери, а я слышу свой внутренний голос — трезвый, сухой, местами ехидный:
«Тебе сказали “нет”. Ты привык, что мир поддается, если надавить посильнее. Привычка — плохой советчик, Матвей Семенович. С этой женщиной ты не построишь мост из грубой уверенности. Ей надо показать, что уверенность — это тепло, а не давление».
— Поехали в офис, — говорю водителю, хотя время уже вечернее, и нормальные люди едут домой.
Поднимаюсь в кабинет и подхожу к окну. Город живет и не замечает, что какой-то мужчина сегодня впервые за долгое время не получил того, чего хотел. Какая трагедия века, да? Можно даже посочувствовать. Я усмехаюсь самому себе: немного самоиронии — моя прививка от пафоса.
Но времени на нюни нет. Я беру телефон и звоню своему безопаснику:
— Привет, Юр, мне срочно нужна проверка по одному персонажу. Фамилия девушки - Смышляева. Елена Викторовна. Она была замужем. Мне нужно все на этого чувака. Подними историю развода, причину и вообще все, что нароешь. Интересуют сроки, активы, трасты, все, что тянется хвостом.
— Понял. Сроки? — Руднев никогда не спрашивает «зачем». Это очень удобно. Он просто делает.
— Завтра утром, — отвечаю.
— В десять утра будет первая информация, — обещает он.
— Жду, — говорю и отключаю звонок.
Когда три дня назад Климова принесла мне результаты тестов, я не поверил. Ну не бывает такого! Максимум баллов — это же из области фантастики. Даже я не набрал бы столько баллов, хотя сам лично составлял эти чертовы тесты. Сидел, подбирал формулировки, вставлял такие задачки, потому что аналитик для меня — не цифрогон, а человек, который дышит логикой, улавливает структуру не умом даже, а чем-то глубже. Возможно, интуицией. И вдруг приходит девчонка лет двадцати пяти от роду и решает все так, что мне самому не к чему придраться. Я тогда еще подумал: «Вот бы увидеть, кто это».
На следующее утро я увидел ее в лифте. Невысокая, худенькая, и первое, что бросилось в глаза — чистота. Не внешняя, я не про платье или макияж, а какая-то… внутренняя. Взгляд честный и открытый. В ту секунду я понял, что хочу, чтобы она работала у меня. Потому что рядом с такими людьми и цифры становятся живыми.
Потом она пару раз обмолвилась, что, мол, «некрасивая». Я едва удержался, чтобы не спросить: «Кто тебе вообще это сказал?» Потому что я видел совсем другое. Видел искреннюю, нежную девочку с голубыми глазами, в которых можно утонуть. Особенно сегодня. Юбка выше колена, яркая кофточка — и все, весь офис будто стал светлее. Какая, к черту, «некрасивая»? Да наоборот, красавица. Может, не такая, каких привыкли видеть люди в глянце, но настоящая, своя, от которой не отвести глаз.
И вот теперь она сказала «нет». Не согласилась даже на ужин. Сидит во мне это «нет», как заноза. Я ведь не рассчитывал на отказ. Я привык совсем к другому. А тут… бах, и сценарий рушится. И самое смешное, что я даже не могу на нее злиться. Она все объяснила честно: боится. Слава Богу, сказала прямо. Но это странное объяснение: выходит, теперь она не должна вообще выходить замуж, потому что всегда будет бояться ошибиться? Жить с этим страхом всю жизнь?
Меня это выводит из себя. Не она — ее прошлое. Кто-то вбил ей в голову эту чушь про некрасивость, кто-то очень плохо с ней поступил, заставил поверить, что она ничего не недостойна. И теперь она боится даже шагнуть навстречу. Вот поэтому я и поручил Юре проверить. Хочу знать про бывшего все. Как они жили с этим придурком, что у них было, что довело ее до мысли «я некрасивая». Потому что это не ее правда. Это его яд.
И когда я узнаю — уже буду думать, как действовать. Просто признания мало. Тут надо не словами брать, а делами. Не обещаниями, а конкретикой. А пока я сижу в тишине и понимаю: впервые за много лет у меня есть задача, которую я не могу решить в один клик.
Глава 9
Глава 9
Алена
Сплю я плохо. Долго не могу заснуть, мысли путаются, но все время возвращаются к одному и тому же моменту: как резко, почти грубо, я сказала ему «нет». Слова до сих пор звенят внутри, будто чужие, не мои. Я ведь видела его лицо — спокойное, но в глазах была