Какое-то время стояла в коридоре неподвижно, не веря, что весь этот кошмар, эти унизительные допросы, наконец-то закончились. Вот так просто, всего лишь благодаря одному человеку. Имя которого я сейчас ненавидела и боготворила одновременно.
Я медленно двинулась к выходу, мои ноги снова казались ватными. Голова всё ещё гудела, пытаясь осознать произошедшее. Пройдя несколько шагов, и повернув немного голову, я опять случайно увидела Игоря в окне. Он стоял у машины, разговаривая по телефону. Его профиль был строг и сосредоточен.
Ноги сами собой ускорили шаг. Я уже почти бежала, чтобы успеть догнать его, поговорить, сказать «спасибо».
Выбежав на улицу, я, убедившись, что успела, немного отдышалась и, посмотревшись в отражении стекла стоящей рядом машины, поспешно привела себя в порядок, убрав выпавшие пряди из причёски за уши.
Игорь по-прежнему стоял у своего автомобиля, говоря по телефону.
Моё сердце опять тревожно забилось, когда он медленно убрал телефон в карман пиджака и взялся за ручку водительской двери. Я снова поспешила к нему. Я не могла пройти мимо, не сказав ничего. Не могла!
Он заметил меня. Наши взгляды встретились на мгновение. Я увидела в его глазах всё ту же холодность, то же отстранённое безразличие, которое он демонстрировал вчера в кабинете и сегодня в коридоре. Он снова сделал вид, что не знает меня, его взгляд скользнул мимо, словно я была просто частью интерьера.
Игорь открыл дверь своей машины, намереваясь сесть и уехать. Но я, не раздумывая, бросилась вперёд.
— Игорь Петрович! — мой голос вырвался сам собой, громче, чем я ожидала.
Он замер, рука на двери, но не повернулся сразу. Лишь спустя мгновение, с явным усилием, он обернулся. Его лицо оставалось непроницаемым.
Я подбежала, тяжело дыша.
— Я хотела сказать спасибо. Следователь Логинов мне всё рассказал.
Он посмотрел на меня, и я увидела в его глазах что-то похожее на усталость, но ни капли тепла или узнавания.
— Это моя работа, — глухо произнёс он. Его голос был лишён всяких эмоций.
Мои плечи опустились. Я ожидала чего угодно, но не такой ледяной реакции.
— Ваш муж согласен дать развод, — добавил он, словно между прочим, глядя куда-то поверх моей головы. — Если вы хотите, можете с ним встретиться. Я поговорю со следователем, чтобы вам разрешили свидание.
Я опешила. Развод. Это было так неожиданно, так быстро. И предложение свидания…
— Зачем? — вырвалось у меня.
Он не ответил. Просто посмотрел на меня своим непроницаемым взглядом, затем без лишних слов сел в машину. Дверь захлопнулась. Двигатель завёлся. Он бросил на меня последний, едва уловимый взгляд через лобовое стекло, и машина медленно тронулась, растворяясь в потоке машин.
Я осталась стоять посреди парковки, одна. Снова одна. В моей душе бушевал ураган чувств. Благодарность и обида, растерянность и какая-то странная, необъяснимая боль. Он спас меня, но при этом вновь оттолкнул, напомнив, что между нами — пропасть. И хотя я теперь была свободна от обвинений, я чувствовала себя опустошённой, словно из меня выкачали все силы. Что теперь? Куда идти? Я понятия не имела.
Вечером я, разбитая и опустошенная, снова пришла к Кристине. Уже которую ночь я ночую у неё, ведь мне было некуда идти. Чтобы снять другую квартиру, надо время и силы, а у меня ни того, ни другого в последние дни не было.
Кристи снова встретила меня сочувствующим взглядом, усадила за стол, налила чаю, поставила все вкусности, что были у неё, и то и дело снова успевала ворчать на детей, которые периодически подбегали, хватали из вазочек печеньки и конфеты.
— Куда? Вы и так много сегодня съели, скоро диатез будет!… Артём, но ведь ты большой уже, чтобы сладости воровать!… Кира, не трогай!… Последнюю возьми и всё…
Я смотрела на всю эту суету и улыбалась.
— Кристи, какая же ты всё-таки счастливая.
— Ха-ха, скажешь тоже! Хотя… — она посмотрела на жующие и чумазые в шоколадных конфетах личики старших детей и тоже улыбнулась. — Ну вообще-то да, я счастливая. То, что дети у меня сорванцы, так это временно. Подрастут, будут больше понимать.
Отправив детей чистить зубы и спать, подруга проверила младшую дочку, которая уже давно спала, и вернулась ко мне на кухню.
Я наконец-то снова рассказала ей о сегодняшнем дне, о допросе, о неожиданном спасении, и о поведении Игоря. О том, что это он помог мне, не дав утонуть в болоте, в которое затянул меня муж, а потом просто отвернулся, как от чужой.
Я снова готова была разреветься от ощущения несправедливости и собственной никчёмности.
— Ну, что за судьба такая? — ныла я. — Муж предал, использовал как щит, а Игорь. Игорь тоже использовал меня, чтобы сделать свою работу, а потом выкинул, как ненужную вещь. Он даже не взглянул на меня, Кристи! Словно меня и нет вовсе!
Кристина слушала, подперев голову рукой, а потом резко выпрямилась.
— Олеся, ты дура, что ли? — без обиняков выдала она. — Какое «использовал»? Он ради тебя столько сделал! Муж — да, гнида. Но Игорь… Он тебя из такой задницы вытащил! А ты что? «Использовал», «холоден».
Я возмущённо вскинула голову.
— Он же даже не поздоровался со мной! Сказал, что это его работа. И бросил про развод, как будто это ничего не значит.
— А что он должен был делать, по-твоему? — Кристина сложила руки на груди. — Обнимать тебя на глазах у всех в здании прокуратуры? Он прокурор, Олеся! У него должность! И вообще, твои эти надумки — глупости! Ты вот что скажи мне, сама-то по нему не скучаешь?
Её вопрос застал меня врасплох. Я отвернулась, избегая её пристального взгляда. Скучала ли я? Конечно, скучала. Каждая клеточка моего тела кричала о нём. Но признать это вслух, да ещё и после всего — казалось мне проявлением слабости.
— При чём тут это? — пробормотала я, упрямо сдвинув брови. — Он меня предал, Кристи. Он ведёт себя так, словно я для него никто!
— Он тебя спас, — жёстко поправила подруга. — Разницу чувствуешь? А ещё он, как я поняла, договорился о твоём разводе. Это не «использовал», Олеся, это забота. Он явно не хочет, чтобы ты была дальше с этим ублюдком. Тебе вообще стоит извиниться перед ним.
Извиниться? Передо мной снова встал его холодный взгляд, его слова «это моя работа». Моё упрямство взыграло. Он же видел