Я взяла чашку и сделала глоток, чтобы остановить поток слез.
— Иногда то, чего мы хотим, не является тем, что нам на самом деле нужно, — сказала Татьяна, ее голос был ровным и успокаивающим. — И не стоит недооценивать себя. Большинство людей не смогли увидеть Гордея таким, каким его увидела ты. Ты можешь не осознавать, насколько глубоко ты чувствуешь, но мне, как человеку, который знает его очень давно, ясно, что ты проникла в самую его суть — в его душу и доброту. Ты просто сказала то, что все, кто его любит, давно хотели ему сказать. У нас просто… не хватало смелости.
Все, кто его любит? А как это относится ко мне?
— Судя по тому, что я вижу, вы оба очень заботитесь друг о друге. И что бы ни случилось, я действительно хочу, чтобы ты написала мою историю. Я знаю, что у тебя есть работа, но я доверяю только тебе. Говорить с тобой о таких вещах мне не так страшно. Ты просто подумай об этом, хорошо?
— Тут и думать нечего, — сказала я.
Хотя я всегда мечтала работать в этом издательстве, я обнаружила, что роль бесстрашного репортера не так уж и подходит мне, как я думала. Я знаю, что должна была прийти в восторг, когда Александр Викторович предложил мне постоянную работу, и тот факт, что я не очень обрадовалась, меня очень удивил.
Время, проведенное с Гордеем, открыло мне глаза на то, как сильно я люблю погружаться в детали — «залезать в дебри», как бы он выразился.
Работая в редакции, на это не особо хватает времени и сил. Горящие сроки и не всегда приятные коллеги… Я не была уверена, что когда-нибудь получу шанс писать так, как хочу.
Однако история Татьяны дает мне возможность по-настоящему погрузиться в чужой мир. Эта перспектива заставила меня трепетать от предвкушения, как это и должно было произойти, когда Александр Викторович предложил мне постоянную должность.
— Я с удовольствием напишу твою историю, Таня, — сказала я.
Ее лицо просияло, и она отставила чашку с блюдцем, прежде чем броситься ко мне и обнять.
— Правда? — спросила она с надеждой.
— Только нет никаких гарантий, что издатель захочет, чтобы я участвовала в проекте, — предупредила я.
— В таком случае я не буду подписывать с ними контракт, — ответила она.
Я почувствовала огромное облегчение. Мысль о том, чтобы быть хозяйкой самой себе и иметь возможность полностью посвятить себя такому проекту — это то, что мне нужно!
Татьяна готовится к серьезному испытанию — судебному разбирательству с участием СМИ. Я буду сопровождать ее на протяжении всего процесса и задокументирую его вместе с историей ее жизни с Егором. Я покажу людям, что такой преступник, как Егор, вполне может обмануть не только чужих людей, но и собственную жену.
Эта книга будет не просто тем, что я хочу сделать, — она то, что я должна сделать.
Сегодня переломный день в моей жизни. Я приняла решение отказаться от работы, которую всегда хотела. Я осознала, что очень люблю мужчину, который, как мне казалось, испытывал ко мне только неприязнь. Я выбрала новый путь, который отличался от всего, о чем могла только мечтать до того, как судьба занесла меня на свадьбу Юли.
Если жизнь может так стремительно меняться, то я очень надеюсь, что она изменится еще раз.
Глава 28
Гордей
Проблема большой семьи заключается в том, что практически невозможно поговорить с родителями наедине. Я припарковал машину перед родительским домом и помахал Антону, который, как мне показалось, направлялся в баню. Что он здесь делает?
— Не ожидал увидеть тебя здесь, — сказал я, хлопая дверью машины.
В его руке отвертка?
— Теперь я главный врач, а это значит, что у меня есть выходные. Маме нужна помощь с какими-то полками в бане. А ты как здесь оказался в среду? — спросил Антон.
— Мне нужно рассказать им кое-что, о чем станет известно уже на днях — объяснил я.
В конце концов родители узнают, когда Егора арестуют. Я хочу, чтобы они услышали это от меня. Они воспримут эту новость тяжело, и я хочу дать им время привыкнуть к этой мысли, прежде чем она будет озвучена во всех новостях.
Но не обязательно делать это сегодня, это подождет. На самом деле, я приехал сюда, чтобы отдохнуть. Мои родители всегда были рядом со мной, поддерживали меня в трудные времена, и именно этого я хочу сейчас.
— Звучит интересно, — ответил Антон. — Интереснее даже, чем та статья, которую Инга написала о тебе.
Он закатил глаза.
— Да? — сказал я. — А мне вот эта статья совершенно не понравилась.
— Не понравилась? — спросил он. — Не понимаю, разве можно было написать о тебе лучше?
Я посмотрел на него, чтобы убедиться, что не прикалывается.
— Мы читали одну и ту же статью?
— Да, все о том, что ты не такой, как обычные политики. Пойдем, поможешь мне с этими полками, ладно? — Антон явно был в восторге.
— Нет, мы с тобой прочитали две разные статьи, — ответил я, когда мы пошли по тропинке.
— В той, которую она написала, в основном говорилось, что я не подхожу для этой сферы.
Антон рассмеялся.
— Ну какой же ты эгоист. Я читал ту же статью, что и ты. Она написала, что эта сфера для тебя не подходит. Это разные вещи.
— Да какая разница, что она там написала. Как она может умничать в том, в чем не разбирается, я не понимаю? Чертовы журналисты!
Мне все еще неприятно, что я думал, будто Инга знает меня. Я так сильно ошибался.
— Братан, ты совсем не понимаешь сути. В статье она писала, что ты слишком порядочен для политики, и поэтому в этой сфере тебе не выжить.
Ох уж эти врачи! Годы учебы позволяли им никогда не забывать прочитанное. Ни один нормальный человек не смог бы так точно помнить детали статьи, которую прочитал один раз.
— Именно так, — сказал я, когда мы зашли в баню, где мы с Ингой провели ночь вместе.
Возможно, это лишь мое воображение, но я клянусь, что до сих пор чувствую запах ее духов. Я не