Каковы Ваши основные интересы в антропологии?
Прежде всего, это прикладная антропология и антропология действия, но я также специализируюсь в нелегальной и принудительной миграции, поэтому моя работа связана и с антропологией безопасности.
В чем заключается Ваша основная полевая работа? Как Ваши выводы были использованы в других дисциплинах?
Своей основной полевой работой я занималась на Балканском полуострове, преимущественно в Боснии и Герцеговине, где я провела два года. Книгу, в которой я описала этот опыт — The Traffic of the Invisibles: Illegal Migration along the Balkan Routes (2012) — используют в основном работники социальной и судебной сферы. Чтобы понять это явление, я применяла комплексный подход и была готова помочь жертвам, работая с ними во время судебных процессов против преступников, а также в ходе реабилитации. Одновременно эту книгу считают хорошим подспорьем для политиков, поскольку она подчеркивает неэффективность мер против торговли людьми и нелегальной миграции, объясняя то, что Ален Бауэр называет восприятием преступлений на Балканах. После этой полевой работы я начала свое исследование в Северной Македонии и в Турции.
Можете ли Вы кратко подытожить результаты своей работы в области прикладной антропологии?
В 2008 году Министерство иностранных дел Италии поручило мне работу в Боснии и Герцеговине в роли одного из сотрудников программы. Моя задача заключалась в том, чтобы оценивать и мониторить все итальянские проекты сотрудничества по юридическим и социальным вопросам, а также проекты по борьбе с торговлей людьми. Торговля людьми — это новая форма рабства: преступные группировки покупают и продают в основном женщин и детей, но иногда и мужчин тоже, чтобы эксплуатировать их сексуально, заставлять работать бесплатно в ужасных условиях и совершать кражи и другие преступления. С торговлей людьми также связаны нелегальное усыновление, торговля органами и отмывание денег. Как антрополог-практик я следила за проектами, где оказывалась помощь жертвам, и получала информацию от людей, с которыми встречалась, разделяя их на три категории: институциональную (сотрудники министерств, посольств); оперативную (полицейские, социальные работники) и, наконец, неформальную (гражданское население, жертвы, преступники). Могу вас уверить, что моя сеть неформальных контактов оказалась очень важной в ходе полевой работы: эти люди дали мне прямые доказательства, предположения и иногда даже защиту.
Должны ли антропологи вовлекаться в правозащитную деятельность? Как быть с объективностью?
Я считаю, что антропологи должны вовлекаться. Например, на Балканах статистика показывает, что торговля людьми больше не является социальным злом. Тем не менее антропологи в ходе полевой работы наблюдают за фактами и могут подтвердить, что хотя масштаб этого явления уменьшился в последние годы, проблема все еще сохраняется. И еще хуже то, что сегодня она снова становится актуальной. В этом смысле «объективными» являются факты, раз уж мы используем этот термин, а не данные, потому что данные о торговле людьми скудны, их нельзя сравнивать и на них нельзя полагаться. То, что рассказывает гражданское население, жертвы, волонтеры и сами преступники, то, что ты видишь каждый день — вот что помогает тебе увидеть настоящие масштабы преступления.
Как антропология может помочь решить проблемы человека?
Антропология пропагандирует холистический взгляд на проблемы в обществе. Я выяснила, что в странах Балканского полуострова торговля людьми не считалась однозначным преступлением; скорее, ее часто воспринимали как бизнес, причем так думали даже жертвы, которые хотели покинуть страну или заработать денег для содержания семьи или чтобы начать новую жизнь, поскольку их убедили, что их «рабство» носит временный характер. Следовательно, если антрополог обнаруживает неверное восприятие очень серьезной проблемы, он может легко выяснить, где в системе пробелы. Есть много конвенций против торговли людьми, много локальных запретов, много международных проектов сотрудничества и много полицейских операций, цель которых — бороться с организациями, вовлеченными в эту деятельность. Этим мерам не удалось остановить торговлю людьми. Почему? Потому что их инициаторы не учли эмическую точку зрения. Как следствие, сегодня задача состоит в повышении осведомленности гражданского населения и в искоренении неверного представления о том, что преступления могут быть бизнесом.
Сотрудничали ли Вы с другими дисциплинами?
Да. Я и до сих пор сотрудничаю со многими экспертами из других дисциплин. Я абсолютно согласна с утверждением Джиллиан Тетт из Financial Times о том, что суть антропологии состоит в том, чтобы «соединить точки». В ходе исследования я вела долгие разговоры с профессиональными юристами, социальными работниками, психологами и другими специалистами. Получается, что я смешивала свою профессиональную антропологическую подготовку с юриспруденцией, социологией, экономикой, криминологией, психологией и эпистемологией.
Какой, по Вашему мнению, должна быть роль антропологии в XXI веке?
Это очень сложный вопрос; в Италии тоже ведутся активные дебаты на эту тему. Я надеюсь, что антропология сможет сильнее влиять на процесс принятия решений на любом уровне и в любом уголке мира. В моей стране, например, антропологии все еще предстоит преодолеть разделение между теорией и практикой. Боюсь, что если мы [антропологи-теоретики и антропологи-практики] не сможем объединить наши усилия, наша дисциплина не расширится и не получит того уважения, которое заслуживает.
Остановитесь и подумайте
Каковы этические и практические проблемы, с которыми Дезире Пангерк, возможно, столкнулась в своей работе?
Беженцы из Северной Африки на лодке у побережья Италии. (Vito Manzari / Flickr.com, лицензия CC BY 2.0)
Применение антропологии к космическим полетам
(Jack Stuster, 2020)
Будучи докторантом, я планировал провести этнографическое исследование среди пунан в Борнео, поскольку они были одними из немногих оставшихся на планете обществ охотников-собирателей, о которых почти не было информации. Однако финансирование для этого исследования было недоступно, поэтому вместо него я изучал процесс принятия решений среди торговцев рыбой в Калифорнии. Я сам работал торговцем рыбой, то есть занимался включенным наблюдением, а затем основал совместное предприятие по оптовой и розничной торговле морепродуктами для ассоциации рыбаков и стал руководить им. Я защитил докторскую диссертацию и в конце концов устроился на работу в фирму, занимающуюся исследованиями в области прикладных поведенческих наук. Там я специализировался на измерении и улучшении того, как люди справляются с работой в экстремальных условиях, например, на военных должностях или на службе в отдаленных районах.
Результаты моего исследования использовали для разработки подготовки, оборудования, критериев выбора сотрудников и процедур, облегчающих выполнение задач в условиях, характеризующихся необычным экологическим и психологическим стрессом.
Моя работа, связанная с космосом, началась с анализа процедур ремонта космических кораблей, в ходе которого были выявлены факторы, препятствующие работе и способствовавшие задержкам. Я узнал, что НАСА планирует космическую станцию, и,